— Градоправитель, — пояснила я Эрмину, который, как и я, узнал о старой истории совсем недавно.

В нашей маленькой команде воцарилось молчание, которое нарушил Самель заковыристым ругательством и смачным плевком на землю.

— Я с вами единого мнения, — кивнула я и вновь посмотрела на боцмана. — Мы ведь не уедем? Что-то же еще можно сделать?

— Что? — господин Даэль обернулся ко мне.

— Может быть, возможно договориться с градоправителем? — я сделала робкое предположение — ничего иного мне в голову не приходило.

Боцман коротко хохотнул.

— Дорогая моя, как вы себе это представляете? Вы бы согласились простить того, кто так поиздевался над вами? Нет, к сожалению, принципиальность капитана в этот раз вышла ему боком, — Даэль вздохнул и постучал кончиком трости по своему ботинку. — Однако…

Я вскинула голову и с надеждой посмотрела на мужчину. Он тер подбородок, продолжая раздумывать над чем-то. Теперь на боцмана смотрели и остальные пираты. Даэль продолжал молчать, о чем-то напряженно раздумывая. Мельник нервно кашлянул и слегка толкнул боцмана в плечо.

— Ну?! — воскликнул он.

— К дьяволу, рискованно, — ожил господин Даэль.

— Да говорите же уже! — не выдержала я.

Боцман оглядел нас.

— Есть у меня идея, но не здесь об этом говорить.

Мы вновь сели в карету и покинули безлюдную улочку спящего города. Эрмин отвез нас ближе к городской окраине; дорогу указывал Самель, знавший Ардос по прошлой стоянке «Счастливчика». Мы сняли комнату на постоялом дворе. Местечко скорей напоминало разбойничий притон, но, как выразился господин Даэль, было тем, что надо. Закрывшись в комнате, мы выслушали план боцмана. Я в обсуждении участия не принимала — мало что понимала в данной стратегии, как и в стратегии вообще, — потому, отказавшись спать, просто слушала.

Матроса, добывавшего сведения, отправили обратно на «Счастливчик», чтобы он все рассказал и передал послание Даэля. После него ушли Самель с Мельником и Кузнечик — у них было свое задание. На постоялом дворе остались я, лекарь, боцман и Эрмин. Мой охранник улегся прямо на полу и моментально заснул. Господин Даэль примостился в кресле и дремал. Господин Тин сел на полу, скрестив ноги, закрыл глаза и ушел в себя. Лишь я не могла найти себе места.

Угнетал призрак веревки, уже почти затянувшейся на шее капитана Лоета. Представить, что этого сумасшедшего сукиного сына не станет на одной со мной земле, было невозможно, тяжело, больно. Как такое может быть? Еще вчера утром мы обменивались с ним словесными шпильками, а сегодня его мятежная душа отлетит к Всевышнему? «Моя последняя мысль будет о вас».

— Мерзавец, еще и угрожает, — проворчала я. — Ну, попадись только мне в руки…

Тихий смешок вывел меня из состояния задумчивости. Я обернулась и посмотрела на господина Тина. Лекарь все еще сидел на полу, скрестив ноги, руки его были сложены в молитвенном жесте на обнаженной груди. Мужчина скинул сюртук с жилетом и расстегнул рубашку перед тем, как сесть на пол. Глаза лекаря всё еще оставались закрыты, но на губах застыла улыбка.

— Ты ночью его уже держать в руке, — не глядя на меня, произнес мужчина. Я вспыхнула, но постаралась подавить смущение.

— Ничего смешного, — буркнула я и уселась на подоконник.

— Ничего, — согласился Бонг. — Совсем.

Через полчаса дверь открылась, и к нам вернулся Кузнечик. Господин Даэль тут же открыл глаза и потянулся.

— Говори, — велел он.

— Нашел местечко, лучше не придумаешь, — сообщил Кузнечик, падая на свободный стул. — И карету есть где спрятать. Им некуда будет деться.

— Отлично, — кивнул боцман.

Еще через час появился Самель. Он принес свежие булочки и горячий чай в котелке. Раздал все это нам и присел на кровать. Хлипкое ложе застонало и с громким треском развалилось. Великан невозмутимо вытер с лица свой чай, перелитый в глиняную кружку, откусил кусок булки и сказал:

— Ребята показали путь, но карету придется бросить.

— Ясно, — кивнул боцман, доедая завтрак. — Ждем Мельника.

Мельник явился спустя еще полтора часа, когда мы уже начинали нервничать. Он ввалился в комнату, шумно выдохнул и махнул рукой:

— Готово.

Господин Даэль поднялся со своего места, размял плечи и осмотрел нас:

— Полный вперед, — усмехнулся он. — Выдвигаемся.

Я вознесла короткую молитву, поправила прическу и платье, еще раз помолилась и решительно направилась следом за нашим военачальником. Эрмин вышел первый, чтобы подготовить лошадей, за ним последовал Кузнечик. Самель был в начале нашего шествия, Мельник — в конце, а мы с боцманом и лекарем шли между ними. Никто не оговаривал подобного перемещения, но все остались верны своим изначальным ролям.

— Мо…я помощь нуж-на? — негромко спросил меня господин Тин.

— Справлюсь, — коротко ответила я, сжимая в пальцах веер, чтобы унять дрожь.

— Да, — кивнул в ответ лекарь, и это было лучшим из того, что он мог сказать.

Мы добрались до улочки, облюбованной Кузнечиком, за час до появления конвоя и кареты с приговоренным капитаном Лоетом. Эрмин направил лошадей в указанный Кузнечиком проулок. Там и поставили экипаж. Из проулка можно было попасть на соседнюю улицу. Самель прогулялся в ту сторону и вернулся, удовлетворенно улыбаясь. Господин Даэль прошелся по улочке, по которой должны были повезти Лоета, и вернулся к нам, потирая подбородок.

— Вы уверены, что они тут проедут? — спросил он. — Через эту улицу путь к площади дольше.

— Через эту, — осклабился Самель. — Лис свою работу сделает, отличный парень.

— К дьяволу, — с досадой произнес боцман. — Как же мало времени на подготовку, предусмотреть всего невозможно.

— Не дергайся, граф, — усмехнулся Мельник. — Мы начали со знакомых Мясника, с контрабандистов. Они нам показали путь до площади Правосудия, который проезжает приговоренный. У конвоя не останется выхода, дорога будет только одна — эта.

— Всевышний, помоги нам, — прошептала я.

— С нами Ангел, — улыбнулся Даэль, — что еще нужно для удачи?

О том, что мое присутствие в тюрьме делу не помогло, я напоминать не стала. Боцман достал свой брегет, кивнул каким-то своим мыслям и отправил Эрмина следить за дорогой. Его роль была небольшой — объявить, когда появится конвой, и вернуться к карете, чтобы она могла без промедления сорваться с места. Мое присутствие в центре событий мужчине не нравилось, но это не смогло повлиять на его местонахождение.

— Ангелок, помните, как я учил? — спросил Самель, когда я готова была покинуть душный экипаж.

— Помню, — выдохнула я, а затем произнесла слова Красавчика, ставшие для меня чем-то вроде заклинания: — Такова жизнь пирата. Или ты, или тебя.