живот. Я превращаюсь в ту, какой меня должны считать мои похитители – слабую и больную. И не смогу и слова из себя выдавить, если не схожу в туалет в ближайшее время.

Меня выводят из комнаты, удерживая с обеих сторон. Я болезненно кряхчу и стону, стараясь рассмотреть каждую деталь, пока меня ведут по узкому коридору.

Однако ничего не говорит мне о том, что это за место. Старый ламинат и стены, покрытые серой краской, потрескавшейся от времени. В конце коридора есть окно, но вид из него загораживает силуэт человека. Он более худой, чем два других моих похитителя, его лицо также скрыто черной непроницаемей балаклавой.

Значит, я была права. Ублюдков, как минимум, трое.

– Надеюсь, тебе можно доверить отвести ее в туалет? – спрашивает мужчина в черном свитере и грубо хватает меня за волосы.

– Больно! – кричу я.

– Мне похуй, – он смотрит на меня, прищуривая глаза. – Только попробуй что-нибудь вытворить. Я тебя так отделаю, что твой брат будет получать тебя обратно по кускам в коробках из-под обуви.

Он заталкивает меня в небольшую комнату с такой силой, что я чуть не ударяюсь головой об раковину. Здесь воняет мочой и прогнившей едой, и к моему горлу подбирается тошнотворный ком. Я прикладываю руку к лицу, чтобы не дышать омерзительным запахом, и кошусь на унитаз. Затем поднимаю взгляд и вижу под потолком слуховое окно.

– У тебя не больше трех минут.

Ублюдок в джинсовой куртке заходит следом за мной, закрывает дверь и прислоняется к стене, скрестив на груди руки.

– Ты издеваешься? Я не буду ничего делать в присутствии других!

– Ты выжила из ума, раз считаешь, что я оставлю тебя одну.

– Тогда в ближайшее время мне будет плохо от того, что я не могу опорожнить кишечник. Потом начнется интоксикация и потеря сознания. И ты не сможешь записать со мной видео и доказать брату, что я жива!

Конечно, я приукрашиваю факты, но что еще мне остается делать в сложившейся ситуации? Я сомневаюсь, что похититель отлично осведомлен в вопросе запоров, и в медицине в целом.

Я в упор смотрю на ублюдка, когда он разворачивается ко мне спиной и бросает через плечо.

– Я не уйду. Тебе придется делать свои дела в моем присутствии.

Мои глаза устремляются к узкому слуховому окну. Обычно, такие окна располагаются на чердаках или на последних этажах зданий. И пока есть такая возможность, мне нужно к нему подобраться.

– Слышишь, Кристи? Поторапливайся.

Кристи.

Меня так называют только те, с кем я знакома. Конечно, это можно списать на совпадение, но почему у меня создается ощущение, что он знал меня еще до того, как начал присылать письма с угрозами?

Делая вид, что вожусь с молнией на джинсах, я наклоняюсь и цепляюсь подрагивающими пальцами в свой ботинок.

Похитители забрали мою куртку и толстовку, оставив меня в спортивном топике и джинсах. Но мне повезло, что они не сняли мою обувь.

И теперь я стараюсь развязать шнурок, как можно быстрее. Краем глаза я вижу, как ублюдок замирает, прислушиваясь к тому, что я делаю.

– Ты отправил мне первое письмо, когда я была в Портсмуте, верно? – спрашиваю я, чтобы отвлечь его.

– Да, – усмехается он. – Ты ночевала в придорожном отеле, и у меня не было особых сложностей оставить для тебя сообщение.

– Выходит, ты начал следить за мной, когда я приехала в Портсмут? – продолжая говорить, я раз за разом выдергиваю шнурок из ботинка.

– Возможно, – настороженно отвечает ублюдок. – А возможно и раньше. Разве это важно?

– Важно. Я получила письмо во вторую ночь, когда была в Портсмуте. А до этого я виделась со своими старыми знакомыми, с которыми раньше работала.

Стремясь угомонить дрожь в руках, я полностью выдергиваю шнурок из ботинка. У меня есть только один шанс. Один. Другого может и не быть.

Я нажимаю на слив унитаза, чтобы громкое журчание воды перебило другие звуки. За одно мгновение оказываюсь позади ублюдка, и до того, как он успевает повернуться, я набрасываю на его шею шнурок. Изо всех сил я принимаюсь его душить.

– Когда ты увидел, что мой парень Десмонд, тогда-то в твою голову и пришла идея похитить меня? – шепчу я ему на ухо. – Думаешь, я не узнала тебя, Кевин?

Он извивается, корчится под немыслимыми углами и рычит. Его руки пытаются избавиться от шнурка, но я не даю ему освободиться. Будь у меня больше сил, я бы заткнула ему рот рукой, чтобы он не издавал никаких чертовых звуков.

– Гребаная сука! – едва слышно выдавливает из себя он.

Взбрыкнув, он упирается ногой в стену и отталкивается от нее. Под его тяжелым весом я теряю равновесие и приземляясь вместе с ним на пол. От удара из моего рта вырывается вздох, и в этот момент Кевин освобождается, стягивая с шеи шнурок.

Проклятье!

Он слезает с меня, и я тут же подскакиваю на ноги. Мы стоим напротив друг друга, Кевин не отводит от меня взгляда, снимая с себя балаклаву.

Несмотря на то, что я знаю, кто он, по моей спине все равно бежит холод. Продольный шрам на щеке, остекленевшие глаза, улыбка психопата и.. рассечение на лбу, которого раньше не было.

– Теперь ты точно не выберешься отсюда живой, Кристи.

– Это мы еще посмотрим, ублюдок.

Злобно оскалившись, он бросается на меня, и в это же мгновение я уворачиваюсь от него, успев нанести удар в горло. Хватая ртом воздух, он цепляется за меня и со всей дури швыряет в стену. Острая боль пронзает тело, и, проведя рукой по плечу, я вижу, что она вся в крови.

Черт!

От сильного удара моя не зажившая рана на спине рассеклась.

– Прекрасный сценарий для видео. Твой брат увидит, что его младшая сестренка в крови, и быстрее пришлет деньги.

– Мне надо было сильнее ударить бутылкой по твоей чертовой голове.

С каждой секундой во мне закипает ярость. Она настолько громко