А сейчас у толпы появился новый фокус внимания – они сосредоточились на Келси. Людская энергия вращалась вокруг Келси, обвивая ее, как завиток волны обвивает серфера.

Она скользила по поверхности толпы, как по льду. Все огни в Кембрии потухли, и она видела ясное ночное небо над головой. Миллионы звезд растянулись сверкающими полосами разноцветных мигающих огоньков. А внизу светилась тысяча телефонов, как отражение россыпи звезд наверху.

Толпа несла ее к медпункту. А вдруг они ее уронят или раскрутят и бросят. Тогда ее вывернет наизнанку, как того парня в «Бум-Руме», в тот вечер, когда она потеряла контроль над собой?

Она запаниковала.

Но неожиданно она сообразила, что нет никаких «их». Здесь были только «мы»!

Она оглянулась на сетчатый забор, чтобы проверить, насколько далеко ее унесло. Нэт взобрался до середины забора и снимал ее на телефон.

Келси опять погрузилась в толпу. Люди тянулись к ней, поддерживали ее, передавали ее вперед. Она испытывала искреннюю, глубокую признательность по отношению к ним. Келси вливала ее в круг обратной связи, который держал ее в воздухе, и благодарность удваивалась и утраивалась. Люди шумели, галдели, кричали – и не требовали взрыва. Они хотели стать частью того, чему принадлежала Келси – хотели быть чем-то большим, нежели безумная орда. Они хотели парить в небе, как она.

Им хотелось летать.

Келси никогда еще не чувствовала себя настолько причастной к чему-то – никогда не ощущала такой поддержки в прямом и переносном смысле. Она всегда боялась позволить себе такое – боялась, что, если она растворится в скоплении людей, она просто не соберет себя заново.

Но теперь ей сделалось очевидно, что она именно для этого и создана. Ее дар действительно силен. Он способен многое исправить и даже обратить зло в добро. Он мог так много, что ей даже и не снилось!

Палатка медпункта приближалась. Келси отклонилась в сторону. Совсем чуть-чуть, но с такой скоростью она рискует очутиться за несколько миль от своей цели!

На миг они испугалась – ведь папе нужна помощь! – и ее страх тотчас просочился в толпу. Руки, которые несли Келси, начали опускаться, и она почувствовала, что скорость замедляется и она, Келси, проседает.

Она затолкала подальше тревогу за отца, перевела страх в решимость, и толпа откликнулась, направив ее к палатке. Они все хотели направить именно туда! И еще – поучаствовать в ее полете.

И теперь Келси забыла все страхи, какие когда-либо испытывала.

Спустя, наверное, целую вечность Келси замедлила движение и мягко подплыла к тротуару перед палаткой медпункта. Ее поставили на ноги столь бережно, словно она была некоей драгоценностью.

Люди до сих пор поддерживали ее, не желая разрывать связь. Кто-то ее обнимал, ее руки переплетались с другими руками, кто-то поправил ее растрепавшиеся волосы. Келси бережно отстранила их. Ее толпу. Ее народ.

Как тяжело было выйти на свободное пространство и остаться одной! Но ей надо спасать папу.

Она выпуталась из сияющих переплетений толпы и отдышалась. Постепенно ее дыхание выровнялось. Сейчас она обрела свой прежний облик. Она уже не была центром огромного организма, состоящего из плоти и энергии. На мгновение Келси показалось, как будто мир от нее отстранился.

Она на ватных ногах поплелась к врачам. Они уставились на нее, выпучив глаза. Они видели ее полет, видели то, как она скользила над толпой.

– Мне нужна помощь.

Говорить было тяжело. В глотке буквально бурлил водопад.

Медики молчали.

– То есть не мне, а папе, – Келси указала в сторону отеля.

Она все еще чувствовала радость и смех толпы, но теперь это было чужое веселье. Ее окружало светлое и непроницаемое одиночество – плата за то, что она опять стала сама собой.

– У северо-западного угла забора. Давайте я вас провожу.

Она повернулась и одним-единственным жестом, в котором сосредоточилась вся ее боль и страх, рассекла людской поток, прокладывая себе дорогу. Это была ее толпа. Люди расступились перед ней. Они всегда расступятся.

Она повела врачей к своему отцу. Он лежал на траве, рядом стоял Итан.

По ее щекам катились слезы, и она подумала, что они никогда не остановятся.

Вверх по запруженному толпой склону в сторону Чизары пробиралась «Скорая». Машина прокладывала себе путь короткими гудками.

Чизара попятилась и попыталась сосредоточиться. Мало-помалу блаженная рассеянность, охватившая ее после всего, что она натворила, улетучилась. Потом стихла и эйфория, бурлившая в ее жилах.

Не причинила ли она кому-то вреда? А вдруг она уничтожила чей-то кардиостимулятор или инсулиновую помпу? А может, в «Скорой» находится кто-то из зероев?

Нэт прислал ей эсэмэс. Чизаре следовало подойти к углу заграждения и встретиться с остальными. А если кто-то из них пострадал, выбираясь из отеля?

И Чизара бросилась за «Скорой» – по тропе, проложенной машиной сквозь толпу.

– Авария, сюда!

Ее окликнула Райли. А вон и она сама: ее яркая юбка полоскалась на ветру, ловя последние отсветы мигалок «Скорой». Она, Итан и высокий черноволосый парень – ага, это же еще один зерой, – стояли, как три тени, прислонившись к сетке.

Чизара шмыгнула сквозь толпу и крепко обняла Райли. Затем Итана.

– Я ужасно рада вас всех видеть, ребята!

– Ох!

Итан аккуратно похлопал ее по спине. Он был пыльный и исцарапанный, и от него пахло сырым цементом.

Чизара отпустила его.

– А остальные где?

Райли показала наверх – вдоль склона. Там стоял Нэт, рассеянно глядя вслед «Скорой».

Чизара быстро направилась к нему. Он вздрогнул, не узнав ее в темноте, но она подбежала к нему и обвила его руками.

Он обнял ее в ответ. Щека у него оказалась грязной и потной, зато он был живой!

– Ты это сделала, – отрывисто прошептал он ей на ухо. – Я не сомневался в тебе!

– Правда?

Она готова была не то разреветься, не то снова расхохотаться, как суперзлодей. Она широко улыбнулась, чтобы сдержать эмоции.

– А сама-то я не была уверена! – невпопад сказала она.

К ним подошли остальные. Райли держала за руку черноволосого парня. Да, надо обнять и его!

Анонимус, наверное, так его зовут…

Но сперва она спросила:

– А где Келси?

– В «Скорой», – ответил Нэт.

– Ох! – возбуждение Чизары сменилось страхом. – Как она?

– Келси в порядке, – объяснила Райли. – Там ее папа. Гангстеры его жестоко избили.