Госпожи Ота и ее мужа не было дома. Они не держали нянь или прислугу, а двое их сыновей повзрослели и жили отдельно – так что меня никто не заметил.

Я положила тело в шкаф в своей комнате. Изо всех сил стараясь сохранить рассудок, я думала, как быть, куда спрятать труп девочки…

Хороших идей не было. В такой ситуации преступник обычно под покровом ночи закапывает тело где-нибудь далеко, но в мои восемнадцать лет мне такое в голову не приходило. На ночь дом запирали. Одна только мысль о том, чтобы красться по нему с мертвым телом, завернутым в одеяло, пока все спят, приводила меня в ужас. Я была слишком напугана. Я и подумать не могла о том, что может произойти, если кто-то меня поймает! Такое сложно себе представить.

Кроме того, семья девочки, не вернувшейся домой, подняла переполох и вызвала полицию, чтобы прочесать округу. Просто невозможно было спрятать мертвого ребенка ночью! Я не знала, куда ее отнести. Я была совсем одна. Стоило попытаться днем, но меня никуда не выпускали, кроме школы.

Все, что я смогла придумать, это на ночь спрятать тело девочки в шкаф. Я не смогла поесть, а ночью не сомкнула глаз.

Наутро все, включая госпожу Ота, знали, что маленькая дочь пекаря по имени Дзюнко-тян пропала без вести. Она была первоклассницей, но я сперва решила, что она совсем малышка. Я была в ужасе. Вернувшись к себе в комнату, я передвинула тело в дальний угол шкафа, заставив и загородив его пустыми коробками и книгами, и пошла в школу.

Конечно, мне было совсем не до уроков. Не спав всю ночь, я чувствовала себя очень плохо. Накатывала тошнота. Даже сейчас, когда я вспоминаю, что в моей комнате было спрятано мертвое тело, меня охватывает такой ужас, что я готова разрыдаться! Я жалею о том, что сделала, мне не стоило приносить истерзанное тело девочки домой. Но теперь все позади, и я ничего не могу изменить.

После уроков я поспешила обратно в дом. Страх сковал меня, стоило мне только приблизиться к воротам. Я представила, что тело в шкафу нашли, и сейчас приедет много полицейских, поднимется шумиха, и… охваченная ужасом, я хотела плакать.

Я все же рискнула и зашла на территорию дома. Все выглядело нормальным, ничего необычного не происходило. Я поприветствовала госпожу Ота и убежала к себе в комнату.

Комната выглядела нормально, шкаф никто не трогал. Но все же меня насторожило кое-что. Это был запах. Мою комнату постепенно начал наполнять характерный трупный запах. Не запах крови или гниющей плоти – скорее смесь того и другого.

Так не могло продолжаться. Я могла настежь открыть все окна, но рано или поздно кто-нибудь заметил бы. Тогда мне пришел бы конец… Нет, просто умереть было бы недостаточно.

Я сидела у открытого окна, без конца размышляя, что мне теперь делать. И в этот самый момент…

Из окна я могла видеть ствол и ветви камфорного лавра, растущего на темном холме Кураями вот уже две тысячи лет, окружавший дом деревянный забор, а за ним – припаркованный на склоне холма грузовик зеленщика.

Грузовик было видно не целиком, ведь его закрывал дощатый забор. Виднелся лишь темно-серый кузов и крыша водительской кабины спереди.

Выходит, прямо сейчас зеленщик ведет торговлю на склоне холма. Поставив стол или небольшую платформу рядом с машиной, он раскладывал овощи и фрукты на продажу. Женщинам, живущим по соседству, не нужно было далеко ходить за покупками – к тому же большой выбор свежих овощей, да и намного дешевле, чем у других. Торговля всегда шла оживленно.

Женщины с нетерпением ждали приезда зеленщика. Он был приятным собеседником, и покупательницы часто, оплатив товар, оставались, чтобы поболтать. Грузовик обычно уезжал уже после наступления темноты. Зеленщик убирал все вещи в кузов, заводил грузовик и возвращался домой. Я много раз наблюдала за его сборами в темноте.

Над кузовом грузовика нависала большая ветка камфорного лавра. Женщины под ней заговорили о том, что пора собираться домой.

Пока я в оцепенении наблюдала за этой сценой, в моей голове зародилась идея. Я вспомнила, о чем говорил зеленщик, когда я в очередной раз по просьбе госпожи Ота ходила к нему за овощами. Он жаловался на то, как тяжело водить грузовик – управлять автомобилем, нагруженным овощами и фруктами, нужно было очень осторожно, чтобы не повредить товар. Дорога к холму шла вдоль побережья, была извилистая и с множеством выбоин, поэтому машину сильно трясло, а кузов то и дело кренился в стороны. Навеса над кузовом не было, и грузовик прыгал по прибрежной дороге, теряя по пути овощи.

Я должна была действовать. Пусть меня не выпускали никуда, кроме школы, оставлять тело в комнате было нельзя – его могли обнаружить в любой момент. Единственным способом избавиться от тела, увезти его как можно дальше отсюда, было использовать этот грузовик. Я не смогла придумать ничего другого.

Вот что я придумала. После наступления темноты, пока грузовик зеленщика будет еще припаркован на склоне холма, перекинуть веревку, обвязывающую тело девочки, через ветку лавра, нависавшую над кузовом, и аккуратно потянуть, чтобы поднять ее наверх. Затем медленно и осторожно опустить тело в кузов грузовика и спрятать его там. Тогда истерзанное тело девочки, спрятанное в кузове грузовика, увезут куда-то далеко. Вряд ли зеленщик будет ехать аккуратно, и тело, скорее всего, выпадет где-нибудь на полпути – возможно, на участке у набережной, где дорога вся покрыта ямами. Там оно пролежит всю ночь, его точно не заметят до утра. Если все пройдет по плану, то зеленщик и сам ничего не поймет, а тело девочки в мгновение ока окажется далеко отсюда!

Решено. Я не могла вынести даже мысли о том, чтобы оставить тело в комнате еще на одну ночь. Запах становился все сильнее. Я была до смерти напугана.

К счастью, в октябре солнце садилось рано, а вечера становились прохладнее – это немного замедлило процесс гниения. По субботам грузовик всегда стоял допоздна – это тоже было мне на руку.

Я достала из глубины шкафа длинную веревку, которой обвязывала вещи при переезде, и, взяв ее, вышла в сад, стараясь скрыться от глаз госпожи Ота. Она обычно ругала меня куда сильнее, если я выходила из дома после наступления темноты.

Выйдя в сад, я сперва убедилась, что грузовик еще припаркован у дощатого забора, а затем привязала к веревке камень и, спустя множество неудачных попыток, перебросила его через ветку. Нужно было найти ветку повыше, чтобы не привлечь внимание зеленщика, поэтому это далось мне с большим трудом.

Потом я использовала бамбуковый шест, чтобы продвинуть веревку к концу ветки, практически упиравшемуся в крышу кабины грузовика, и закрепить ее за небольшой сучок.

Затем мне предстояло забросить края веревки в окно своей комнаты на третьем этаже. Это было куда сложнее; я столько раз терпела неудачу, что была готова расплакаться. Но в конце концов мне это удалось.