Калле видит, как люди собираются у динамика в одном из коридоров шестой палубы. Они напряженно слушают объявление. Некоторые снимают происходящее на видеокамеры мобильных телефонов. Поднимают телефоны выше к динамику или держат их на уровне лица.

Среди них нет Винсента. «Гдеможет быть Винсент?»

– Мы не знаем точно, что произошло сегодня ночью, – продолжает Марисоль. – Нам известно только то, что люди, которых укусили, заболевают, но нам неизвестно, что это за болезнь и как она появилась на борту. Часть персонала сейчас проследует на самую верхнюю палубу парома. Теперь, когда судно не на ходу, можно спустить на воду спасательные плоты и шлюпки и ждать помощи с земли. Наденьте максимально теплую одежду и выходите, если считаете, что сможете на это решиться. Если нет, оставайтесь в каютах или других местах, где есть возможность запереться…

Она замолкает. Калле почти слышит сомнение в ее голосе. Антти громко пыхтит ему в спину.

– Помните, что инфекция может поразить любого, – продолжает Марисоль. – Если у вас есть друзья или члены семьи, которых укусили, не пытайтесь им помочь. Не подходите к ним близко. Я понимаю, что это чудовищно, но только так вы можете защитить себя от болезни и не заразить других.

Пауза. Калле видит, как люди на шестой палубе колеблются, потом большинство снова исчезает в каютах.

– Удачи в том, что вы решите предпринять, – заканчивает Марисоль, и динамики выключаются со щелчком.

Лу осторожно тянет Калле за рукав.

– Что такое? – спрашивает он.

Девочка молчит. Смотрит на парня, потом на экран, который показывает стеклянную стену спа-центра. На полу лежит какой-то большой аппарат недалеко от разбитой двери. И он видит, как в глубине кто-то ходит, неуклюже переваливаясь.

– Что ты хочешь…

Лу шикает и многозначительно переводит взгляд на Альбина, который, не отрываясь, смотрит в пол. Калле замолкает. Снова смотрит на экран. На этот раз внимательнее.

Это инвалидная коляска, перевернутая набок, лежит у входа.

Калле громко сглатывает. Понимает, что это за неуклюжая фигура. Рассматривает силуэт мамы Альбина, пока она не превращается в несколько пикселей разных оттенков серого цвета. Он протягивает руку и переключает экран на другое изображение, фигура исчезает. Антти косится на него. Он тоже все понял.

– Пойдемте, – командует Калле. – Мы должны подняться к спасательным плотам и помочь тем, кто решит эвакуироваться.

Альбин поднимает глаза; судя по его взгляду, он не понял, что он него что-то скрывают.

Они видят на экране коридор, ведущий в офис Буссе. Кажется, что никого из зараженных рядом нет.

Антти приоткрывает дверь. Калле становится за детьми. Берет в руки самодельное копье из ножа на палке от швабры. Снова бросает взгляд на экран, который показывает выглядывающего в коридор Антти.

Калле окидывает взглядом офис Буссе. Останавливается на покрытой пледом фигуре в кресле. Буссе не пошевелился? Голова висит так же?

– Скорее, – повторяет Калле, и Антти бросает на него недовольный взгляд, перед тем как выйти в коридор.

Калле кладет руки на плечи детей. Лу смотрит на него и тихо бормочет «спасибо».

– Все будет хорошо, – шепчет парень.

Антти шикает на них. Он остановился в середине коридора. Его лицо краснее, чем обычно. Он к чему-то прислушивается. Нож дрожит в его руке.

Калле тоже чувствует, как его охватывает паника. Из бокового коридора слышатся быстрые шаги.

Кто-то бежит.

Мадде

Она старается не дрожать. Игнорировать холод, ветер и страх. Сосредоточиться на маленьких волнах, спокойно омывающих борт корабля, на легком покачивании на воде.

Существа, которые неуклюже бродят по палубе, вообще не представляют собой ничего особенного, не стоит и думать о них. И не нужно думать о том, что к ее бедру прижимается локоть. Волосы незнакомой женщины, лежащей рядом, попадают Мадде в нос, и ей очень щекотно. В запястье Мадде упирается каблук. Не стоит думать о том, что это каблук от туфли, а туфля сидит на ноге трупа.

Не думать о Сандре. И о Сандриной дочери. О ее родителях. Или о Винсенте.

Нет. Она вообще не должна думать. Нужно только стараться не шевелиться. Притворяться мертвой.

Они с Марианной лежат у бортика среди горы трупов. Это была идея Марианны. Она прикрыла их обеих трупом женщины с длинными волосами. Мадде лежит лицом вниз, ее нос упирается в вязаную кофту, которая пахнет сигаретным дымом и грязным бельем. Марианна лежит рядом. Ее тело теплое, несмотря на холодный ветер, и пахнет потом, застарелым парфюмом и краской для волос. Мадде, наверное, тоже пахнет далеко не цветущим лугом. Она может только надеяться на то, что их запахи унесет ветром или что запахи мертвецов окажутся сильнее.

Мадде кажется, что она слышит приближающиеся шаги и щелканье зубов, смешивающееся со свистом ветра. Она зажмуривает глаза. Старается не дышать.

Сердце громко стучит, и каждый его удар отдается болью в разорванной мочке уха. Мадде жалеет, что стояла у окна в номере люкс, лучше бы она не узнала, как умерли эти люди. Поэтому ей слишком легко представить, что будет, если монстры найдут их с Марианной.

«Не думать. Не думать. Не думать».

Слышно, как кто-то принюхивается. И слишком близко.

Снова Мадде чувствует прежнее желание. Она хочет встать. Кричать. Драться. Прыгнуть в ледяную воду и надеяться на лучшее. Позволить себя укусить. Все что угодно, только бы все это поскорее закончилось.

Но она не может так поступить, как бы эти мысли ни соблазняли ее. Тогда она подвергнет опасности жизнь Марианны. Они не могут позволить себе умереть сейчас, когда уже так недолго осталось до спасения.

Черт побери! Они выдержат. Они смогут уйти отсюда. Доберутся до треклятых плотов на верхней палубе. И будут ждать помощи, которая придет рано или поздно. Так сказали в объявлении по громкой связи.

Они выживут. Они спасутся с чертового парома. Иначе получится, что Винсент погиб напрасно.

Шаги начинают отдаляться. Мадде по-прежнему боится дышать – боится поверить в свое счастье.

Но это так.

Монстры уходят прочь.

Мадде громко вздыхает. Открывает глаза. Она их так сильно зажмуривала, что теперь у нее болят веки. Меж ресниц в глаза проникает тусклый свет утренней зари.

Ее уши ловят каждый звук. Нельзя быть уверенной в том, что поблизости больше нет никого из них.

Марианна слегка шевелится, и Мадде поворачивает голову на несколько градусов, чтобы посмотреть на нее.

Глаза Марианны широко открыты.

– Лежи смирно, – шепчет она.

– Я так и делаю, – отвечает Мадде.

Что-то толкает Мадде в живот.

Это один из трупов под