ними. Мужчина в нестиранном свитере издает протяжный стон, который проникает Мадде прямо в грудь. Он начинает просыпаться.

Калле

– Пошли, – шепчет Калле и подталкивает детей перед собой.

Они поднимаются на несколько ступенек по широкой центральной лестнице.

Вдруг мимо проносится что-то крылатое.

Раздается душераздирающий вопль.

Все происходит слишком быстро. Когда Калле оглянулся, было поздно.

На Антти налетел мужчина с безумными глазами, одетый в халат. Они стоят лицом к лицу. Мужчина кашляет. На лицо Антти попадают меткие брызги крови, и он с отвращением делает шаг назад, вытирая лицо рукавом рубашки.

Руки мужчины скользят вниз от груди к животу. Ручка ножа Антти торчит из груди мужчины как раз между полами халата.

– Но… почему? – хрипит мужчина и падает на колени, рассматривая свои окровавленные руки.

Что-то путается в его пальцах. Яркие бусинки, нанизанные на шнурок. Ожерелье, сделанное ребенком. К горлу Калле подкатывет волна тошноты.

– Он может разговаривать, – замечает Лу, – он не из этих.

– Простите, – бормочет Антти. – Черт возьми, как же так, простите…

Мужчина поднимает глаза. Берется рукой за ручку ножа и пытается его вытащить, его лицо искажает гримаса боли. Он оставляет ручку, ему с ней не справиться. Его плечи сотрясают беззвучные рыдания, и Калле видит, какое страдание доставляет ему каждое движение.

– Черт возьми, что ты наделал, Антти? Что ты наделал?

Калле садится на корточки. Краем глаза он видит, что несколько человек показались из коридоров вокруг них. Все удивленно наблюдают происходящее. Кто-то уже оделся в уличную одежду, кто-то завернулся в одеяла.

– Он бежал прямо на меня, ты же все это видел, – бормочет Антти. – Я подумал, что это один из этих.

– Стелла, – шепчет мужчина и вопросительно смотрит на Калле, будто ждет подтверждения, что правильно произнес имя. – Стелла…

– Кто это?

Взгляд мужчины проникает Калле в самую душу.

– Мы видели их за ужином, – рассказывает Лу. – Стелла – ваша дочь, правильно? Она подумала, что моя тетя сидит в детской коляске.

Мужчина кивает. Снова его лицо искажает гримаса боли. Его лицо бледнеет так быстро, что Калле кажется, что оттенки сменяются прямо у него на глазах.

– Она выбежала из каюты вперед меня, когда… моя жена…

Его рот открывается и закрывается, но звуков он больше не издает. Ему трудно держать голову, и Калле помогает мужчине лечь на спину.

– Что случилось с женой? – спрашивает Калле.

Мужчина приподнимает рукав халата.

На предплечье зияет большая укушенная рана.

– Черт возьми! – визжит Антти. – Он заражен, и его кровь попала на меня! Чертов идиот!

Калле переводит взгляд на Антти. У него просто нет слов.

– Заткнись, – ревет он.

– Я не виноват, он умер бы в любом случае.

– Но ты не мог этого знать!

Когда Калле снова смотрит на мужчину, тот уже не дышит. И Калле чувствует, что опять стоит на краю пропасти и заглядывает в темную бездну безумия.

Он смотрит в темноту, а темнота смотрит на него.

– Я не виноват, – продолжает ныть Антти.

Потом он разворачивается и бегом скрывается в одном из коридоров.

Калле закрывает глаза. Нужно постараться сосредоточиться. И не показать Лу и Альбину, насколько он охвачен отчаянием и паникой.

Мадде

Мужчина под Мадде переворачивается. Из-за этого двигается вся гора трупов. Каблук сильнее упирается Мадде в голень, нажимает на нерв. Мадде осторожно поднимает голову. Она почти что писает в штаны от страха.

Мужчина, открыв глаза, уставился прямо на Мадде. Его линяло-голубые глаза совершенно пусты, их выражение такое же животное, как у Сандры, голодное и дикое. Он тянется к лицу женщины. Его зубы, смыкаясь, щелкают, как ножницы.

Мадде упирается руками в грудь мужчины. Встает на четвереньки. Тело женщины с длинными волосами, которое лежало на Мадде, откатывается в сторону. Мадде ползет назад, упирается коленом в чью-то ногу, наконец оказывается на ледяном полу палубы и встает на ноги.

Марианна остается лежать. Смотрит на мужчину широко открытыми от ужаса глазами. Он очень близко от ее лица. Мужчина поворачивает голову в сторону Марианны, и они оказываются лицом к лицу. Мужчина принюхивается.

Ох уж это проклятое мерзкое принюхивание и щелканье зубами. Мадде уже устала их бояться. Слишком уж сильно она их ненавидит. Чертовски сильно.

Она слегка покачивается, потом хватается за локоть Марианны и поднимает ту на ноги. Оглядывается через плечо, пока Марианна пытается удержать равновесие.

Небольшая группа монстров стоит у одной из стеклянных дверей. Кажется, что на другой стороне палубы их нет.

Мужчина садится. Протягивает к ним руки, щелкает зубами. Уголки его губ опущены. Он выглядит как избалованный ребенок, плачущий у витрины с конфетами, оттого что не может получить все, на что показывает пальчиком.

Марианна стонет, но Мадде прикладывает палец к губам и показывает взглядом на группу монстров, которые могут обнаружить их в любой момент.

Они смотрят на дверь с левой стороны палубы. Мадде перешагивает труп женщины, слегка поскальзывается, наступив на ее длинные волосы.

Ей еле удается сдержать крик ужаса, когда она чувствует, как кто-то тянет ее за платье.

Она оборачивается и встречается глазами с проснувшимся мужчиной. Он крепко держится за подол. Тянет его и рвет. Его волосатая рука тянется к бедру Мадде. Выражение его круглого лица хищное и голодное.

Все, довольно. Черт возьми, ей уже все надоело.

Где-то в глубине Мадде поднимается ненависть. Она как будто влетает с ветром, наполняет все ее существо, кипит и клокочет внутри.

Мадде пытается вырвать платье, но это невозможно. Она почти падает, но успевает схватиться за перила бортика.

– Отсоси, чертов ублюдок, – шипит Мадде так тихо, что слова смешиваются со свистом ветра.

Стайка монстров уже увидела Мадде и Марианну. Они смотрят в их сторону горящими жадными глазами.

Вдруг рядом оказывается Марианна. Она пинает голову монстра острым носком туфли. Потом еще и еще. Бьет монстра ногой в бок, и он наконец выпускает платье Мадде.

Марианна снова пинает его, так что он откидывается назад и валится на пол. Потом перекатывается и оказывается на животе, сучит руками. Пытается встать на ноги.

Мадде набрасывается на монстра сзади. Крепко хватает за волосы на затылке и бьет головой о металлическую трубу, проходящую внизу по всей длине бортика, так что труба звенит. Она кричит. Больше не может сдерживаться. Да и какая, собственно, разница? Их уже заметили. Вот это за Сандру. А это за Винсента. Это за предстоящий разговор с родителями Сандры. Это