Адапты, привозившие продукты, появлялись строго раз в неделю, на исходе ночи. В этот раз отчаянный трезвон перебудил всех бункерных жителей. Снаружи, судя по часам, недавно наступил полдень. Какая нелегкая и кого принесла сюда в это время суток, оставалось только догадываться.

Сергея Евгеньевича с Вадимом остановили на полдороги к люку.

– Стойте! – веско обронил выбежавший из туннеля, ведущего к лифту, парнишка-адапт.

Адапты жили в Бункере по указанию Германа. Пошел третий месяц с тех пор, как здесь постоянно находились двое его подопечных.

«Пусть поживут, – лаконично прокомментировал просьбу Герман, – мешать не будут».

Сергей понимал, что Герман ждет Рэда. Того отчаянного грубияна со сломанным носом, который полгода назад увел отсюда лучшего его ученика.

Ждет, несмотря ни на что. На проливные, стеной, дожди, непрекращающиеся вот уже несколько недель. И на то, что по самым пессимистичным прогнозам миссионеры должны были вернуться месяц назад.

У Сергея не хватало решимости намекнуть Герману, что хватит уже тешить себя надеждами. Если бы ребята были живы и могли вернуться – они давно бы это сделали. А раз не вернулись, значит…

Страшно сказать, что он пережил в эти полгода. И как ругательски ругал себя за то, что позволил Вадиму воплотить безумную и заведомо провальную авантюру. Тогда, шесть месяцев назад, Сергею страшно хотелось в нее поверить, а Вадим умел быть убедительным.

Сейчас один из парней Германа решительно загородил хозяевам Бункера дорогу.

– Вам нельзя наверх, – напомнил он. – Сгорите.

Сергей с Вадимом остановились.

Они допоздна засиделись в лаборатории, спать еще не ложились, и к рубке примчались первыми – после адаптов, которые успели открыть люк. Остальные обитатели только начинали шуметь в коридорах.

– Можешь хотя бы сказать, что происходит? – с неудовольствием потребовал Сергей. Парень был прав, не пуская их дальше, но менее любопытно от этого не становилось. – Кого там принесло?

– Могу. – Адапт нетерпеливо оглянулся назад. – Там наши! Вернулись наконец-то.

Будничная фраза никак не вязалась со внеурочным звонком.

– Ваши ведь только позавчера ушли? – удивился Вадим.

– Да не те наши! Это Сталкер вернулся.

Сергей не сразу понял, о ком речь.

А потом у него закололо сердце.

– Что?! – хватаясь за грудь, ахнул он. – Кто?

– Сергей Евгеньич, только не падайте! – Всполошившийся Вадим прислонил наставника к стене.

Сергея не держали ноги. И стало вдруг очень трудно дышать. В голове леденящим калейдоскопом замелькали герои обожаемой когда-то книги.

Рэд – он же Рэдрик, он же Сталкер… И Кирилл. Смертельно опасная Зона… Счастья – для всех, бесплатно…

Господи, что же он натворил? Почему сразу не связал два этих имени?!

Кирюшу нельзя было отпускать. Никак нельзя…

– Сталкер, – хватая Вадима за руку, срывающимся голосом попытался объяснить Сергей, – Сталкер и Кирилл… Рэд – и Кирюша… Созидание – и слепая ярость! Золотой Шар, выполняющий только истинные желания… Им нельзя было идти вместе! Вадик! Ты понимаешь?

Испуг на лице Вадима сменился досадой.

– Я понимаю, что вам нужно успокоиться, – попенял он. – Этак и до сердечного приступа недалеко! Сергей Евгеньевич, ну что за бред? Подумаешь, дурацкая кличка… Успокойтесь, пожалуйста!

Сергей Вадима не услышал.

– Сталкер… – бормотал он, – и Кирилл… А ведь пошел-то с ним – не Кирилл… Вадик! – Сергей потрясенно смотрел на помощника. – Ведь со Сталкером в Зону пошел Артур, сын Стервятника! Прекраснодушный мальчик, которого хладнокровно отправили умирать… Счастья для всех… Бесплатно… Господи… – Сергей застонал, бессильно оседая на пол.

– Что тут у вас? Что случилось?

К рубке спешили Елена, Люба, Олег с Дашей. Кто-то, наконец, догадался включить в туннеле освещение – адаптам оно не требовалось. И уплывающее сознание Сергея успело различить, что в глубине коридора кто-то из ребят Германа ведет, поддерживая за плечи, припадающего на ногу парня в изодранном комбинезоне. А второй адапт тащит кого-то на руках. И рядом с ним, не отрывая глаз от лица того, кого несут, шагает девушка.

Вадим с неудовольствием думал, что Сергей Евгеньевич лишился чувств крайне не вовремя. С ним, возможно, адапты вели бы себя иначе. А сам он у них теплых эмоций никогда почему-то не вызывал – особенно у Рэда.

Прозванный Сталкером парень в хорошие-то времена выглядел натуральным бандитом. Сейчас его облик – грязный, всклокоченный, злобно сверкающий глазами – вызвал у Любови Леонидовны нервный визг.

– Заткни дуру. – Это были первые слова, произнесенные вместо приветствия Рэдом. Он обращался к Вадиму. – У него грудь прострелена. Лечить надо…

Рэд говорил с трудом, резко и отрывисто. Должно быть, имел в виду того, которого несли. По осевшему вдоль стены на пол Сергею Евгеньевичу едва скользнул взглядом.

Вадим бросился вслед за адаптами – питомцы Германа уверенно направились в сторону больничного крыла.

– Рэд! Что с Кирюшей?!

– Сказал же, – со злостью бросил адапт. – Грудь прострелена. Лечить надо. – С каждым шагом он все заметней хромал. И говорил все отрывистей.

– Где он? – настаивал Вадим. – Где вы его оставили?

– Ты дурак? – Это рявкнула девушка. Она, не останавливаясь, подняла склоненное к раненому лицо и уставилась на Вадима. – Ты слепой? Или издеваешься? Вот он!

Тот, кто нес ее товарища – рослый, плечистый парень – выбрался из скудно освещенного туннеля в коридор.

И Вадим, в ужасе отпрянув от увиденного, подумал, что сейчас вслед за Сергеем Евгеньевичем упадет сам.

У бесчувственного темнокожего тела было лицо Кирюши.

Конец первой книги.