— Я не думаю, что мой визит напрасен, миссис Камерон. С вашего разрешения я все-таки хотел бы обследовать вас.

— Нет, доктор. Извините. Я приехала сюда, чтобы убежать от докторов и не слышать о своей болезни. Мне ничем нельзя помочь. Уверена, что вы понимаете это.

Он кивнул с задумчивым видом.

— Надеюсь, вы выполните мою просьбу и не расскажете правду мистеру Санфорду?

— Я скажу ему, что у вас анемия, но не буду говорить, в какой стадии. Я еще навещу вас. Спокойной ночи, миссис Камерон.

Дверь тихо закрылась за ним, и Нэнси откинулась назад, на подушки. Единственным ее желанием было уехать куда-нибудь подальше с первыми лучами зари. Но она не могла уехать, не повидав Верити. Нэнси снова оказалась в зависимости, от которой пыталась освободиться. Она все время жила для Верити. И сейчас оставалась здесь и страдала, потому что Верити надеялась застать ее на Мадейре и будет переживать, если она уедет. Нэнси Ли Камерон, всегда такой гордой и независимой, больше не существовало. Теперь она снова будет только Нэнси Ли Камерон — матерью. Счастье дочери для нее важнее всего. А завтра она, Нэнси Ли Камерон — дочь, пойдет к отцу и скажет, что он вовсе не разрушил ее счастья. Что она по-прежнему любит его и сожалеет о своей несдержанности.

Нэнси закрыла глаза. Никогда не вернется только Нэнси Ли Камерон — жена. Джек уплыл из ее жизни навсегда.

Глаза ее оставались закрытыми, но сон не приходил. Перед ней стоял образ Тессы Росман в объятиях Рамона. Впервые она поняла, каким ужасным даром может быть воображение.

Утром Нэнси снова почувствовала себя плохо. Ее тошнило до тех пор, пока в желудке не осталась только желчь, но даже тогда ее выворачивало наизнанку.

Мария, серьезно обеспокоенная происходящим, сообщила Луису, что не может оставить миссис Камерон, пока она снова не будет здоровой и счастливой. Луис не мог понять, почему их счастье зависит от здоровья миссис Камерон. Мария была непреклонна. Прибытие сенатора Камерона, а затем его внезапный отъезд лишили ее спокойствия. Последующее появление мэра крайне удивило Марию. Безусловно, она нужна миссис Камерон. Поэтому она останется с ней. Позже, когда запутанная личная жизнь хозяйки наладится, она дождется замены и пойдет с Луисом к алтарю в храме святой Изабеллы в Лиссабоне. Венчание должно состояться в Лиссабоне, потому что там жили родители Луиса, его многочисленные братья и сестры, племянники и племянницы. Марии было все равно, где венчаться. У нее не было семьи. Она была предана только миссис Камерон.

Нэнси дрожа вышла из ванной и передернула плечами при виде подноса с завтраком. По настоянию Марии она все же съела кусочек поджаренного хлеба и выпила немного минеральной воды. Затем надела серые брюки и белую шелковую блузку с аккуратно вышитой монограммой на нагрудном кармане. Накинула на плечи черный жакет, взяла темные очки, которые стали постоянным предметом ее туалета, и отправилась к сеньоре Энрикес.

Бал-маскарад прошел успешно. Цыгане играли очень зажигательно, и к трем часам утра князь Феликс Заронский и князь Николай Васильев вышли на середину танцевать русский танец, вызвавший аплодисменты, которые были слышны даже в Фанчэле. В четыре часа Кейт Мэрфи и Полли Уотертайт тоже пустились в пляс. Восьмидесятилетние танцорки так лихо исполнили канкан, что даже превзошли русских. Непристойная, без купюр версия «Эскимоски» в исполнении Кейт Мэрфи привела в шок и заставила смеяться до слез даже пуритански воспитанную принцессу Луизу. В пять часов Хилдегард решила, что пора продемонстрировать танец живота, и исполнила его так эротично, что вызвала зависть почти у всех присутствующих женщин и страстные желания у их спутников. К шести, когда, к счастью, многие достопочтенные леди, обессилев, отправились спать, Мадлен решила, что пришла ее очередь, и исполнила стриптиз. Знаток этого искусства султан Махоры назвал ее выступление превосходным. В семь часов обессилевшего сэра Максвелла унесли в его апартаменты. Санни и Костас решили искупаться нагишом в холодном море, а мистер Четвинд, все еще в ковбойской шляпе, лежал в объятиях ненасытной Хилдегард.

Нэнси пробежалась по списку запросов на места в отеле и вычеркнула фамилии нежелательных гостей.

Просьба леди Бессбрук о том, чтобы переселить мистера Голдинга из смежного с ней номера, была принята к сведению. Одновременно была удовлетворена просьба миссис Пеквин-Пик поселить мистера Голдинга на ее этаже.

Меню было одобрено. Ремонт повреждений, причиненных цыганами, которые вернулись в свои комнаты в страшном подпитии, уже начался. Жалоба миссис Хани-Смит на то, что к ее служанке пристает один из лакеев, также была рассмотрена.

Покончив с делами, Нэнси решила пойти в обход бассейна по своему обычному маршруту вниз, к скалам у моря, где обычно рисовал Джованни.

Джованни уже поджидал Нэнси. Он приготовил для нее чистый холст. Она долго сидела перед ним, затем сделала первый смелый мазок. В этой ее картине не будет радости. Только мрак, отрешенность и невыразимый страх.

— Сколько их у тебя? — спросил Чипс Зию, когда служанка заботливо усадила ее на украшенный павлиньими перьями трон.

— Десять. В среднем я получаю по три в день.

Чипс сжал челюсти. Его густые седые волосы были откинуты назад со лба, что придавало ему сходство с престарелым львом. От носа ко рту пролегли глубокие морщины, но в глазах Зии он был по-прежнему красив. По-видимому, в глазах Глории тоже.

— Сожги их.

— Нет. Любой, кто посылает эти телеграммы так часто и настойчиво, заслуживает того, чтобы их прочли.

Первая телеграмма пришла еще до приезда Чипса. Она была адресована лично Зие. Содержание потрясло ее.

Я ЛЮБЛЮ ЕГО ТЧК ПОЖАЛУЙСТА ОТПРАВЬТЕ ЕГО ДОМОЙ ТЧК

Вторая гласила:

СКАЖИТЕ ЕМУ Я СОЖАЛЕЮ ЭТО НИКОГДА НЕ ПОВТОРИТСЯ ТЧК

Третья:

ПОЖАЛУЙСТА СКАЖИТЕ ЕМУ Я ЛЮБЛЮ ЕГО ТЧК МНЕ НУЖНЫ НЕ ДЕНЬГИ ТЧК

МНЕ НУЖЕН ОН ТЧК

Четвертая:

Я ЗНАЮ ОН ЛЮБИТ ВАС ТЧК НЕ ПРОСИТЕ ЕГО О РАЗВОДЕ СО МНОЙ ТЧК

ГЛОРИЯ ТЧК

Пятая:

ЕСЛИ ОН НЕ ВЕРНЕТСЯ Я УМРУ ТЧК НИКТО НИКУДА НЕ ПРИГЛАШАЕТ МЕНЯ И НЕ РАЗГОВАРИВАЕТ СО МНОЙ ТЧК ПОЖАЛУЙСТА СКАЖИТЕ ЕМУ Я ОДИНОКА ТЧК

Шестая:

СКАЖИТЕ ЕМУ Я ДАМ РАЗВОД ЕСЛИ ОН ХОЧЕТ ЭТОГО ТЧК

Остальные были адресованы Чипсу. Он держал их нераспечатанными в своей большой руке.

— За что ты должен простить ее? — спросила Зия.

— Обычное дело. Крутила любовь. — Странно, но теперь казалось совсем не важным то, что обиду ему нанес сын Зии.

— Только однажды?

Впервые в жизни Чипс вышел из себя в присутствии Зии: