Сонька, одетая в длинное зеленое пальто и резиновые боты, с большим плюшевым мишкой в руках, остановилась возле подъезда дома пани Елены. Подняла голову, пытаясь высмотреть одно из окон на третьем этаже. Взяла поудобнее мишку и двинулась в подъезд.

Поднявшись три пролета, Сонька остановилась у двери заветной квартиры. Она не сразу решилась дернуть за шнур звонка, пару раз прерывисто вздохнула, протянула руку и потянула за шнурок. В коридоре послышались легкие спешные шаги, дверь отворилась, и на пороге возникла девочка лет десяти, рослая, черноволосая, с огромными глазами. Она удивленно уставилась на незнакомую женщину и почему-то тихо спросила:

— Вы к кому?

Сонька хотела что-то ответить, но спазм перехватил горло. Смотрела на дочь, в чем-то очень на нее похожую, и пыталась улыбнуться, но улыбка никак не получалась. Протянула зачем-то медведя:

— К тебе.

Табба отступила.

— Зачем?

— Подарок.

Девочка отступила еще на шаг, покрутила головой.

— От чужих брать нельзя. — И затем спросила: — Вам кого?

— Пани Елену…

Табба помолчала, ровным голосом произнесла:

— Мамы Елены нет. — Она повернулась назад, крикнула: — Мама Мария, здесь госпожа!

В коридоре возникла пани Мария, увидела незнакомую женщину и не сразу узнала в ней Соньку. Пригляделась и всплеснула руками.

— Боже! Это вы, Соня?!

Воровка кивнула, глядя на хозяйку униженно и растерянно.

— Проходите, чего же вы стоите? — отступила от порога пани Мария и сказала Таббе: — Приглашай, доченька, госпожу. Это долгожданный гость.

Девочка отошла подальше в коридор, разглядывая незнакомую женщину хмуро и подозрительно. Пани Мария быстро пошла вперед, увлекая за собой незваную гостью.

* * *

На чистой, уютной кухне хозяйка поставила для Соньки табуреточку, кивком предложила сесть, а сама расположилась напротив. Табба осталась стоять на пороге кухни, не сводя с гостьи тяжелого недоброжелательного взгляда.

— Это… Табба? — посмотрела на нее воровка, продолжая нелепо держать в руках плюшевого медвежонка.

— Да, это Табба, — ответила пани Мария и позвала: — Иди ко мне, девочка.

Та отрицательно покачала головой и осталась стоять на прежнем месте.

— А где пани Елена?

— Пани Елена? — переспросила хозяйка. — Пани Елены больше нет… Она умерла.

— Когда?

— Полгода тому.

— Болела?

— Нет. Сразу. Сердце… — Пани Мария коротко вздохнула, улыбнулась девочке. — Теперь мы с Таббой вдвоем. — Неожиданно спросила ее: — Знаешь, кто это?

Табба молчала.

— Это твоя настоящая мама. Зовут ее Соня. Я тебе рассказывала, помнишь?

Девочка продолжала молчать.

— Подойди к ней, — попросила пани Мария. — Маме будет приятно.

— Правда, подойди, — улыбнулась Сонька и снова протянула медведя. — Это тебе подарок.

Табба обошла гостью стороной, села рядом с пани Марией и обняла ее за плечи.

— Я не знаю вас, — произнесла тихо. — У меня одна мама — мама Мария.

Сонька хотела что-то возразить, но лишь развела руками, на что хозяйка виновато усмехнулась:

— Просто Таббочка никогда вас не видела, поэтому такая реакция, — и легонько подтолкнула девочку: — Ступай к себе, нам нужно поговорить.

— Не хочу. Хочу послушать.

— Это, детка, будут взрослые разговоры. Иди.

— Я хочу послушать эту женщину!

Лицо пани Марии стало серьезным.

— Ты получишь такую возможность, но вначале дай нам поговорить.

Девочка резко встала и быстро покинула кухню.

— Характер, — заметила Сонька.

— Подозреваю, ваш. — Пани Мария внимательно посмотрела на воровку. — Вы очень изменились, Соня.

— Постарела?

— Нет, не то. В вас будто поселилась усталость.

— Да, наверно. Наверно, так и есть.

— Я читала о вас. Много читала. Это был какой-то сплошной бульвар. Вначале я не поверила, что речь идет именно о вас.

— А пани Елена?

— Она по этой причине и умерла. Простите…

— Ей было стыдно?

— Больно. Она ведь очень вас любила. Как родную дочь.

Сонька помолчала, тихо проговорила:

— Мне жаль. Очень жаль, — посмотрела в ту сторону, куда ушла дочь. — Табба что-нибудь знает?

— О вас? Нет, ничего не знает. Просто Елена говорила ей не раз, что где-то у нее есть мама. То есть вы. А насчет воровства — об этом девочка не знает.

— Но она почему-то ненавидит меня.

— Ненавидит? — удивилась пани. — Для ненависти она еще не созрела. Она, думаю, презирает вас.

— За что?

— Ну, представьте, что у вас где-то есть мать, которую вы никогда не видели и не знали. И вдруг эта мать как ни в чем не бывало является, да еще с игрушкой в руках. Как бы вы на это реагировали?

— Не знаю… Наверно, так же.

— Поэтому поймите девочку и простите.

— Лишь бы она меня простила.

Женщины помолчали.

— Что мне сейчас делать?

— С девочкой?

— Да, с дочкой.

Пани Мария тепло улыбнулась:

— Поживете здесь, привыкните друг к другу, и, думаю, все наладится. Вы надолго приехали?

— Не знаю. Я ведь бежала.

— Бежали? — не поняла пани Мария. — Откуда?

— С каторги.

— Боже, — всплеснула руками женщина. — Я совершенно забыла. Вас ведь осудили, кажется, на восемь лет?

— Да. На каторжные работы. Но я не выдержала там.

Хозяйка подняла на нее серьезный взгляд.

— Вы должны уйти отсюда.

— Почему?

— Почему? Вы уверены, что за вами нет слежки?

— Уверена. У меня документы на другое имя.

— Это ничего не значит. Не приведи Господи, сюда ворвется полиция, представьте, что будет с ребенком!

— Вы предлагаете мне прямо сейчас уйти?

— Нет, не сейчас. Но жить здесь вы определенно не сможете.

Сонька поставила медвежонка на пол, поднялась.

— Я бы хотела все-таки поговорить с дочкой.

Пани тоже встала.

— О чем?

— Я ее мать.

Пани Мария подумала, потом согласно кивнула.