Но мы знали, что его дело будет слушаться только через несколько месяцев, к тому времени многое может измениться. У Рэйчел своя жизнь и карьера в Австралии, которая предполагает экспедиции на Барьерный риф, а не копошение в эссекской грязи в поисках угрей. А еще она возвращается восстановить расстроенные отношения с мужчиной, с которым семь лет жила и работала. Он кроме всего прочего даже занимался серфингом.

Ничего этого я не сказал. Рэйчел права – и без того тяжело. Поэтому продолжал воображать, что мы еще увидимся, просил себя беречь и поцеловал. А затем она ушла.

Мой кофе остыл. Я вылил его в раковину и вымыл чашку. И тут зазвонил телефон. Я брал трубку с легкой надеждой – может, Рэйчел. Но номер не отразился на экране, значит, с работы. Пытаясь скрыть разочарование, я ответил.

– Доктор Хантер? Говорит Шарон Уорд. – Голос был знакомый, как и фамилия, но я не мог вспомнить, кто она такая. – Инспектор Уорд, – неуверенно уточнила она.

– Да, конечно. – Ее имя всплыло то ли из годичной, то ли двухгодичной давности. Мы познакомились, когда на моем пороге в буквальном смысле слова объявилась часть расчлененного тела.

– Застала вас в неподходящее время? – спросила она.

Я попытался собраться.

– Нет… что вы… Чем могу помочь?

– Я хотела бы перекинуться несколькими словами по поводу незаконного проникновения.

– Незаконного проникновения?

– В вашу квартиру.

Вот в чем дело. Казалось, это случилось давным-давно. Я успел почти позабыть и сделал усилие сосредоточиться.

– Конечно. Извините.

– Мы могли бы встретиться?

– Разумеется. Всю следующую неделю я почти не занят. Выбирайте любой день.

– А нельзя пораньше? Вы сейчас где?

– На работе. В университете. – Я заинтересовался. Инспектор полиции не стал бы просить о встрече и вести беседы по поводу несостоявшейся кражи. Если за ее просьбой не стоит что-то другое. – А в чем дело?

– Предпочитала бы сказать вам лично. Сколько времени вам потребуется доехать до дома?

– Могу быть дома через час. – Взятую напрокат машину я оставил у подъезда, но лондонское метро по субботам свободно. – Так не откроете, что случилось?

Уорд помолчала, и у меня возникло ощущение, даже убеждение, что незадавшийся с утра день сползает на совершенно неизведанную территорию.

– У нас есть сведения, что один из найденных на вашей входной двери отпечатков пальцев принадлежит Грейс Страчан.

Имя отразилось на линии глухим резонансом, возникло ощущение нереальности. Голос инспектора доносился, словно издалека.

– Извините, что не связались с вами раньше. Но в связи с сокращением финансирования квартирные кражи отодвинули в самый конец очереди. Никто ничего подобного не подозревал. Я позвонила вам, как только вскрылись обстоятельства. Вы меня слышите, доктор Хантер?

– Да. – Я словно со стороны удивился, насколько спокойно звучал мой голос. – Вы уверены?

– Отпечаток только частичный, но, безусловно, ее. Неудачно, что он оставлен на полоске оконной замазки, и, благодаря содержащемуся в ней маслу, нельзя определить, когда он там появился. Возможно, она его оставила, когда напала на вас. Точно не скажешь. Но, учитывая, что случилось в прошлый раз, мы не можем рисковать. Поэтому я хотела встретиться у вас дома. Надо подумать… какие принять меры предосторожности.

Зашумело в ушах. Я почувствовал, как рука невольно потянулась к животу. Учитывая, что случилось в прошлый раз… Уорд говорила о том, как я чуть не истек кровью после того, как на моем пороге Грейс Страчан ударила меня ножом. Но это было много лет назад. С тех пор о Грейс никто не слышал. Неужели возможно, что она могла вернуться? Страчан была помешана на убийстве. Ее не поймали только потому, что ей помогли. Со временем я разрешил себе поверить, что она умерла. А если нет?

Я что-то пробормотал в знак согласия и положил трубку. Не помнил, как добрался до дома. Обуреваемый чувствами, которые, как я надеялся, остались в прошлом, спустился в метро. Весь комок нервов, стоял на платформе и, когда из тоннеля с грохотом выкатился поезд, посмотрел на часы. Самолет Рэйчел уже в воздухе. Я испытал облегчение. Если Грейс Страчан вернулась, все, кто рядом со мной, в опасности.

Хотя бы Рэйчел ничего не грозит.

Идя со станции, я поймал себя на том, что оглядываю улицу, как не делал многие годы. У двери квартиры остановился. После того, как плотник поменял замок и починил повреждения, дерево покрасили. Если там и были отпечатки пальцев, они остались под слоем краски, и нет возможности установить, давно или недавно Грейс Страчан приложила сюда свой палец. Я убеждал себя, что ее отпечаток мог остаться с прежних времен и все это ложная тревога. Но сам не верил.

Не мог себе позволить.

Наверху никого не оказалось, но я понимал, что в какой-то момент мне придется новой соседке все рассказать, и от перспективы такого разговора не испытывал ни малейшего удовольствия. Комнаты и мебель в квартире казались знакомыми и одновременно чужими, будто я видел их в первый раз. Я пошел на кухню и наполнил чайник. Не потому, что хотел пить, а чтобы чем-нибудь заняться.

Пока дожидался Уорд, так и не выпитый кофе остыл. И хотя ждал гостью, вздрогнул от веселого перезвона дверного колокольчика. Поспешил открыть, но в прихожей остановился, упершись рукой в дверь. Глазка не было. Я отказался его ставить, чтобы не потворствовать паранойе после ранения. Но это означало, что теперь не мог узнать, кто находится снаружи. Когда, стоя на черно-белых плитках, открывал дверь, меня охватило ощущение дежавю.

– Можно войти? – спросила Рэйчел.

Разрыв во времени между «Мертвые не лгут» и предыдущей книгой о Дэвиде Хантере получился больше, чем предполагалось. Все это время мне помогали люди и организации. Я выражаю благодарность профессору прикладной биологической антропологии Тиссайдского университета Тиму Томпсону, главе оперативного отдела Национального агентства по борьбе с преступностью Великобритании Тому Куку, профессору судебной экологии Саутгэмптонского университета Патриции Уилтшир, научному энтомологу Национального исторического музея доктору Мартину Холлу, пресс-службе полиции Эссекса, бывшему президенту группы содействия трансгендерам Бомонтского общества, Обществу изучения и образования в области гендерной идентичности и председателю группы трастового проекта восстановления морского форта Робину Адкрофту. Без их помощи книга была бы намного беднее. Само собой разумеется, что, если в ней есть ошибки и неточности, они допущены по моей, а не по их вине.

Благодарность моим агентам Гордону Вайзу и Мелиссе Паймтел в Куртис Браун, моему редактору Саймону Тейлору и коллективу Трансуолд, моему немецкому редактору Ульрике Бек и всем сотрудникам издательства Ровольт, моим родителям Франку и Шейле Бекетт, моей сестре Джулии за печенье, Бену Штайнеру и Эс-Си-Эф.