- Будь начеку, - велел Вирджиль, набрасывая плащ и затягивая вязки четкими, резкими движениями. – Никого не впускай, присмотри за Эмили. Не позволяй ей совершать безрассудства.

- Будто бы волшебнице можно в этом помешать, - проворчал рыцарь. – Зачем было учить её? Вот это – самое огромное безрассудство.

- Прибереги нравоучения для неё, - посоветовал Вирджиль и вышел из замка.

В колдовском лабиринте шел дождь. Серый туман, который не сбивали даже дождевые капли, пластался между каменными стенами, обвитыми плющом. Вирджилю подумалось, что они с Эмили неразлучны так же, как эти стены и плющ. Странная любовь. Так глубоко проникшая в сердце, такая болезненная, но… прекрасная.

И он не позволит никому лишить его этой любви. И не позволит никому навредить его любви. Не позволит навредить Эмили.

Улицы города были ещё пустынными, и Вирджиль не стал нанимать экипаж – пошёл пешком, чтобы успокоить сердце, чтобы предстать перед её величеством уже спокойным, спрятав чувства и эмоции на самое донышко души. Гвендолин не должна узнать ни о чем. Пусть она о чем-то догадывается, что-то подозревает, но догадки и подозрения – это не знание наверняка. Пока королеве ничего не известно наверняка, Эмили защищена. Пока…

Маленький паж в алой бархатной шапочке с петушиным пером встретил колдуна в саду возле королевского замка.

- Доброе утро, Хопкинс, - Вирджиль жестом фокусника извлек из-за отворота рукава серебряную монету и подбросил её.

Паж поймал монету таким же ловким движением и отправил за отворот своего рукава.

- Доброе утро, милорд, - чинно ответил мальчишка, шаркнув ножкой, и добавил тихо, словно и не к месту: - Она не в настроении, отправила всех прочь.

- Ясно, благодарю, - Вирджиль улыбнулся, но на душе стало совсем неспокойно. Неспроста её величество желает разговора один на один.

Он отправился вслед за пажом, обдумывая, как вести себя перед королевой. Если у её величества плохое настроение, то дерзкой дурашливостью не поможешь. Значит, только спокойствие, холодность и выдержка.

Паж с поклоном отступил в сторону, предлагая Вирджилю пройти в покои правительницы одному. Колдун глубоко вздохнул и толкнул двери, переступая порог.

Её величество королева Гвендолин сидела в кресле возле камина, вполоборота к входу. На ней было домашнее платье – светло-серое, всё в свободных струящихся складках, со скромным кружевным воротничком, на коленях её лежала книга, но вряд ли правительница прочитала хотя бы одну страницу. Стоило Вирджилю войти, как королева вскинула голову, отбросив с лица распущенные светлые пряди. Под глазами пролегли темные тени, в уголках губ обозначились морщинки.

Вирджиль опять вздохнул. Так и есть. Он слишком увлекся своим счастьем и позабыл о своих обязанностях.

- Прошу прощения, ваше величество, - сказал он, снимая камзол и закатывая рукав рубашки, - сейчас мы всё исправим. Дайте мне пять минут.

Он повернулся к зеркалу, чтобы взять с туалетного столика хрустальный бокал, и увидел в отражении бледное лицо королевы.

- Как ты посмел скрыть от меня дочь Джейн? – спросила она громко и четко.

- Не понимаю, о чём вы, - спокойно произнёс Вирджиль, а сердце рухнуло куда-то вниз, словно он сорвался с качелей в самый высокий момент полёта.

- Думал, я не узнаю?! – королева вскочила и дёрнула воротничок с такой силой, что кружева с треском оторвались и повисли.

Дрожащими от гнева руками королева вытащила из-за ворота платья серебряный медальон на толстой цепочке и сжала его в ладони.

- Говори правду, Джиль! – пригрозила её величество колдуну. – Не вынуждай причинять тебе боль!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Вы вольны поступить со мной, как вам угодно, - холодно ответил Вирджиль. – Прикажете говорить правду – скажу правду. Прикажете лгать – и тут подчинюсь.

- Не играй словами! – лицо королевы прочертили глубокие морщины – за одно мгновение она постарела на пятнадцать лет, если не больше. Нежная фарфорово-розовая кожа потемнела, пошла пигментными пятнами, золотистые волосы превратились в седые редкие пряди – Кто такая Эмили Валентайн? Отвечай!

- Вы о моей жене? – Вирджиль приподнял брови с самым невозмутимым видом. – Что за вопросы! По-моему, вы с ней очень хорошо знакомы, ваше величество.

- Ты доигрался, - грозно и глухо произнесла она и сжала медальон между ладонями.

Боль ударила сильно – в голову, в сердце, в печень. Вирджиль с трудом сдержал вскрик, изо всех сил стиснув зубы, но на ногах не удержался и упал на колени, уперевшись ладонями в пол.

- Как тебе? – поинтересовалась королева и перехватила медальон за цепочку. – Хочешь повторения или скажешь правду? Твоя жена – дочь Джейн Эшборо?

- Нет, с чего вы взяли, ваше величество?.. - начал Вирджиль.

Королева не дала ему договорить и снова припечатала медальон ладонями.

На этот раз боль была в разы сильнее, но Вирджиль, повалившись ничком, снова удержался от крика. Королева мучила его несколько минут, показавшихся длиннее часа, а потом позволила передохнуть.

- Зачем же так жестоко? – с трудом произнёс колдун, поднимаясь на колени. – Вы поверили каким-то глупым слухам, моя королева, а виноват – я?

За это ему пришлось пережить ещё несколько не самых приятных мгновений, пока её величество с остервенением давила медальон о столешницу.

- Отвечай! – потребовала она, когда Вирджиль смог отдышаться.

- Вы ошибаетесь. Эмили – обыкновенная девушка, сирота, без какой-либо волшебной силы. Эмили не имеет никакого отношения к Джейн.

Но королева не поверила.

- Лжешь! Я не слепа и не глупа! – сказала она ожесточённо. – Даже моя полоумная сестра узнала ее! А ты… это ты был глуп, надеясь все скрыть!

Вирджиль опять приподнялся на колени, но вставать не спешил, потому что не надеялся, что экзекуция закончилась.

Королева теперь была похожа на самую настоящую ведьму – черты заострились, кожа обвисла, и только серые глаза сверкали по-прежнему.

- Как ты мог обмануть меня? – королева забылась и стиснула медальон, заставив Вирджиля скрипнуть зубами от боли. - А ведь я ждала от тебя правды! Я давала тебе шанс за шансом, чтобы ты признался! Но ты молчал.