Ближе к рассвету вампиры развели на улицах и площадях костры и сожгли регалии клана Валерио: знамена, гербы, штандарты и эмблемы. Отсветы пламени плясали на мрачных стенах замков и дворцов, темные окна которых походили на пустые глазницы черепов. Над Кадрадскими горами, потонувшими в ночной мгле, висели черные тяжелые тучи, готовые пролиться дождем. В воздухе пахло предгрозовой свежестью, гарью и гнилью.

Невин переоделся после сражения и вышел на балкон. С донжона был виден двор, заполненный обезоруженными носферату. Они жались к центру, бросая ненавидящие взгляды на своих стражей – воинов Невина, охраняющих пленников.

Дарон подошел к нему и встал рядом. На его шлеме виднелись кровавые полосы, доспехи были покрыты пылью.

– Мы победили, Ваше Величество, – сказал он, глядя в сторону горизонта.

– Это только начало, – отозвался Невин. – Вскоре падет Малдония, а потом другие страны признают наше могущество. Власть Молоха постепенно распространится повсюду. Люди будут строить храмы Кровавому и отправлять культы, принося в жертву друг друга во славу его.

Невин вспомнил о Мелиссе и прикрыл глаза. Он вдруг понял, что, несмотря на все попытки прогнать горькие воспоминания, ни на секунду не забывал о ней, нося ее образ где-то глубоко в своем сердце. Все, что он делал, было лишь тенью прежней жизни, когда она еще была с ним. Ни победа, ни месть, ни слава – ничто не могло заменить ему Мелиссы, одним взглядом, улыбкой, прикосновением, словом дарившей ему счастье.

Невин положил руку на каменные перила балкона и взглянул вниз.

– Прикажи им замолчать, – сказал он Дарону. – Будет говорить Пророк.

Паладин зашевелил губами. Он использовал Зов, чтобы говорить с пленными, и через полминуты те подняли головы, и воцарилась тишина.

Невин выпрямился. Ветер трепал его длинные белые волосы, развевал полы тяжелой пурпурной мантии, открывая сверкавшие на груди золотые цепи и медальоны с символами и эмблемами клана Грингфельда.

Он поднял руку, и в ней сверкнул Жезл Пророка – из черного металла, увенчанный огромным голубым сапфиром с затаившимся в глубине, зловеще мерцающим пламенем. Ему вручил его Молох перед отбытием из Келтебруна как символ власти, ниспосланной Богом, и как свидетельство того, что его устами говорит Кровавый.

Камень вспыхнул по молчаливому приказу Невина, голубое сияние разлилось над балконом, и в нем возникли очертания бледного детского лица. Глаза ребенка горели багровым огнем, из приоткрытого рта вырывалось темное пламя.

– Слушайте меня, ибо я – Пророк его! – воскликнул Невин, обводя взглядом благоговейно замершие ряды вампиров. – Великий Кровавый вернулся! Молох призывает своих слуг исполнить то, ради чего они были созданы. Пришла пора отдать долг Служения! Вы видите, мы уже встали под могучую длань его, настало время и вам забыть раздоры и вспомнить Клятву! Готовы ли вы покориться мне, Пророку, и служить Молоху, отдать жизни, дарованные им, во славу его?! Если да, то на колени!! – Последние слова Невин почти прокричал, потрясая Жезлом и расплескивая вокруг себя голубое пламя. Во время речи он чувствовал прилив сил, ему казалось, что нет в мире власти и мощи иной, чем та, которой обладал Молох.

Теперь он молча ждал ответ. Почти полминуты царили тишина и неподвижность, затем ряды вампиров дрогнули, и пленники начали один за другим падать на колени, признавая власть Невина, подлинность Пророка и выражая готовность встать на путь Великого Служения.

Невин принял от них присягу и велел отдать им оружие. На всякий случай прощенных вампиров распределили по разным военным частям. Так они реже встречались и подчинялись представителям других кланов. Им позволили носить прежние символы и эмблемы, но не знамена и штандарты.

* * *

Герцог Хорденбургский умер. Внезапно и от неизвестного недуга. Так было написано в послании, которое получил Дьяк. Неожиданное, но приятное известие. Претендент на трон Малдонии, несостоявшийся ставленник Лорда Вилля и его сообщников-заговорщиков выбыл из игры. Конечно, он не был опасен для Дьяка, но все равно новый король чувствовал себя так, словно выиграл крупную фигуру.

Хорошо, что он обратился за помощью к Мейстеру – лучше, чтобы это дело провернул не человек, и вампир, добровольно ставший предателем своего народа, идеально подходил на эту роль. Как и хотел Дьяк, причину смерти установить не удалось, а значит, некого будет обвинить в гибели герцога Вакаша.

Солнечный луч пробивался через хитросплетение цветных пятен огромного витража, украшавшего тронный зал королевского дворца, – сюжет был простой: благодать в виде золотого орла нисходит на цветущую Малдонию, олицетворенную прекрасной девой. Милая аллегория, которую Дьяк подумывал заменить чем-нибудь более подходящим образу могущественной империи.

Во дворе его замка стояли уже четыре воздушных корабля, готовые к бою, их экипаж прошел специальную подготовку и долго тренировался для сражения именно в условиях высадки с воздуха. Одним из них командовал Ирд, пожелавший принять участие в кампании. Можно было начинать штурм логова вампиров, обнаруженного Ольгердом.

Капитан стражи все еще был без сознания, причем сохранял облик раба, так что Дьяк даже начал сомневаться в том, что это действительно его телохранитель. Он приглашал к нему нескольких врачей, но все они виновато разводили руками, признавая свое бессилие. Ни один из них не мог привести Ольгерда в сознание.

Тем временем наступила пора решительных действий. На четыре воздушных корабля погрузили небольшие отряды воинов, а также запас зажигательных снарядов, купленных у контрабандистов Холодного Моря. Это страшное оружие изобрели жрецы Сибарга, и известно оно было под названием «Огни Итинель». Так звали богиню, которой поклонялись адепты основного культа этого королевства.

Никто не знал секрета этих снарядов, ибо любая попытка проникнуть под их внешнюю оболочку приводила к ужасному взрыву, испепеляющему все вокруг в радиусе от шестнадцати до двадцати футов – в зависимости от размера «Огня».

Воздушные корабли стояли во дворе, готовые к походу, но Дьяк медлил. Ему не нравилось, что никак не удавалось собрать о логове вампиров сведения помимо тех, которые оказались у него в руках благодаря Ольгерду. Получалось, что кампания начинается практически вслепую. Но и откладывать полет не имело смысла. В конце концов, в случае неожиданно-яростного отпора всегда можно будет просто улететь обратно.

– Ты сомневаешься в успехе? – Голос Ирда раздался за спиной Дьяка, и, обернувшись, король Малдонии увидел подходившего юношу. В руках у того была глефа – холодное оружие с одним древком и двумя выкидными лезвиями в форме полумесяца, в умелых руках превращавшееся в смертельную молнию.

– Скажем так: я не уверен в нем, – ответил Дьяк. – Успех зависит от усилий, которые мы прилагаем ради его достижения. Это не капризная удача, в которую верят некоторые люди.

– Но только не ты? – спросил Ирд с улыбкой.

– Ты снова забываешь…