Увы, как ни спешим, опаздываем.

У Ивы прямо на пороге отлетает пряжка на туфле, и она вынуждена достать из сундука другую пару, которая внезапно начинает ей жать, причиняя боль при каждом шаге. Меня тоже постигает неудача: новая мантия, подготовленная специально к церемонии награждения, расходится по шву. Штопать магией не рискую — это одно из немногих бытовых заклинаний, которое мне удается через раз.

И мы опаздываем… Когда доходим до площади, надувшая губы Ирада горько произносит:

— Э-хе-хе, такой повод! Но тортика от вас не дождусь.

Мы молчим, и предсказательница, фыркнув, сворачивает налево, к своим сокурсникам.

— Пронесло, — радуется Иванна, и я согласно киваю.

Если игнорировать спонтанные предсказания Ирады, она обижается и замолкает, поэтому мы не брезгуем этим некрасивым способом закрыть ей рот. Ведь постоянно слышать, что ждет впереди, от сильной, но недоучившейся предсказательницы — значит, вечно опасаться сделать неправильный шаг. Она видит куски будущего, а как связаны определенные события между собой, что нужно делать или, наоборот, не делать, пока не понимает. И потому у такой предсказательницы лучше не интересоваться грядущим, чтобы его не испортить.

Жаль, Ирада не молчит, если что-то увидела: ее распирает, страсть как хочется рассказать. Вот потому-то ее и сторонятся.

Черные мантии некромантов, коричневые — адептов с прикладного факультета, красные — боевиков, в фиолетовые одеты предсказатели… В поиске зеленых окунаюсь в разноцветное человеческое море и ловлю себя на мысли, что ситуация повторяется. Снова мы все здесь собираемся. Только сейчас повод радостный — герцог прочтет благодарственное письмо императора и вручит награды искусникам и студентам, особо отличившимся во время прорыва.

После того как гарнизон попросил помощи у ВАМП, прошло две недели. Мы зализали раны, похоронили павших героев, накопили новые силы. И только герцог Монтэм, как я слышала из разговора его внуков, не покидал передовую и сдал после тех дней еще больше. А ведь он не старый еще мужчина, просто однажды едва не вычерпал свой резерв до дна…

В этот выходной я надеялась отоспаться — Фликс предупредил, что вечером в катакомбах состоятся бои за звание лучшего кулачного бойца Вышеграда. Но судьба, как всегда, смешала карты — герцогу стало лучше, и он поспешил наградить героев.

Несмотря на потери в своих рядах, адепты улыбаются в предвкушении внеочередного праздника и послаблений: этим вечером даже наказанные студенты получат разрешение выйти в город и присоединиться к гуляющим горожанам. А Вышеград умеет праздновать, ценя каждый час подаренного веселья. Здесь гораздо больше счастливых людей, чем в столице. Может, потому, что над Пандуром не висит ежеминутная угроза? Когда знаешь, что однажды гарнизон может не устоять, и тогда нечисть хлынет в город, по-другому смотришь на жизнь. Тихие дни — это уже счастье.

Из своей группы я прихожу последней, и куратор демонстрирует мне кулак. Состроив виноватое лицо, обещаю эрдессе Эмари больше не опаздывать.

— Проспала? — любопытствует Диволика. — Я вот проснулась только потому, что попросила Адама зайти за мной.

Наш староста хмурится. С того черного для парня дня, когда оборотни запретили ему даже смотреть в сторону Элизары, им всерьез заинтересовались несколько сокурсниц, и Диволика в их числе. И что-то мне подсказывает, что крепость по имени Адам упадет именно к ее ногам.

— Можно сказать, что и проспала.

— Я после прорыва все никак не могу отоспаться.

— Никто не может, Диволика, ты не уникальна в своей усталости, — язвит Элизара.

Я думала, что замужество ее изменило, смягчив характер? Я ошибалась.

— Что, опять муж ночью караулы проверял? — улыбается моя подруга.

Ричард как-то пошутил, что настроение мачехи зависит от того, ночует ее муж в супружеской постели или пропадает на службе. И эта шутка успешно приживается среди наших сокурсниц. И Элизара, вначале красневшая и злившаяся, со временем учится игнорировать подколки.

— Закрой рот, Диволика!

Ну почти всегда игнорирует…

Ссора между девушками затихает — на трибуну, возвышающуюся в конце площади, поднимаются трое: Уман Ирвин Монтэм, Рорк Лайнет и смутно знакомая блондинка.

— Молва врет, герцог не выздоровел, раз целительница рядом даже в такой момент, — грустно шепчет Диволика. — Жалко его, один из лучших владетелей в империи.

— Вот только не нужно распускать сплетни, — сердится Элизара. — Герцог поправится. Зоэль Гарден — лучший специалист в области восстановления после магического истощения.

— Зоэль Гарден — мать друга графа Фрайда? — подает голос Агнешка.

Сестрички Дианейские сегодня непривычно молчаливы.

— Да, — кивает Элизара. — А что?

— Мать — целительница при герцоге… Интересно. — Риммади, вторая близняшка, даже руки потирает в предвкушении.

А мне хочется треснуть ее по носу, как и вторую сплетницу-сестру. Потому что у Эйнара есть поклонницы, которые видят в нем обаятельного парня, удачливого игрока в стрип и сильного мага. Но ни одна не знает, что он аристократ. А благодаря болтливым девчонкам об этом вскоре станет известно искательницам удачных партий. Ну что за вредные личности эти близняшки Дианейские?!

— Ну и что? Подумаешь, невидаль — целительница герцога. — Диволика пожимает плечами.

Я рассматриваю маму Гардена, выискивая общие черты внешности. Ясно теперь, в кого пошел Эйнар: тот же цвет волос, синие глаза. Вот только загар у Зоэль легкий, в отличие от сына. Яркая, красивая женщина, неудивительно, что и «высокоморальный» граф Эктор не устоял перед ее внешностью. Почему же он на ней не женился? Неподходящая партия? Смешно. Целительница без длинной череды благородных предков за спиной — все равно желанная жена для аристократа. Хотя… может, для отпрыска герцога не подходят простолюдинки? Заставили же Фрайда бросить неродовитую девушку? Как бы там ни было, а Гардену можно посочувствовать — ему всю жизнь будут припоминать пятно на истории рождения.

Короткая приветственная речь и чтение пафосного письма императора. Не знаю, как у других, а у меня симпатий к монарху поубавилось: отозвав часть гарнизона ради своего сомнительного спокойствия, он поставил под удар не только наш город, но и всю империю.

Герцог Монтэм переходит к волнительной части церемонии. Первыми, естественно, представляются к награде офицеры и солдаты гарнизона, затем искусники академии и студенты.

За проявленную в бою доблесть — орден Восходящего Солнца, за мужество — орден Рубинового Сердца с первой по четвертую степень. Адепты с боевого, некроманты и целители со старших курсов — все получают медали четвертой степени. Даже внуков герцог не выделяет, прикалывает к мантиям алые сердца, довольно улыбаясь и хлопая их по плечу. Гордится обоими? Я думаю, да.

Когда награждают графа, целительница силится выдавить из себя улыбку, больше похожую на гримасу, а когда сына — опускает голову.