Поддавшись порыву барственной щедрости, Вышемир добыл из кошеля несколько мелких золотых талеров и протянул дружиннику. От неожиданности тот так неуклюже подставил руку, что один тусклый кружочек проскользнул между пальцев и упал в грязь.

Лучезар дернулся было за монетой, но не мог отпустить коня. Выражение недоверия к неожиданному богатству и отчаяние от потери так искренне отразились на его конопатой физиономии, что Вышемир расхохотался и, больше не обращая внимания ни на грязь под ногами, ни на растерявшихся от его неожиданного веселья дружинников, побрел в город.

Едва дождавшись, пока фигура хранителя немного удалится, Лучезар выпустил уздечку и, присев на корточках, сунул руку в грязь. Ему повезло, потому что пальцы почти сразу нащупали скользкий кружок, и он довольно подмигнул Акиму.

– У нас ничего не пропадает!

А когда пересчитали, то не поверили сами себе. Хранитель вручил ратникам семь малых талеров и два дуката.

– Вот теперь можно и о семейном уюте озаботиться, – произнес Аким, отсчитывая товарищу половину неожиданной прибыли. – И одна на пропой, – отложил отдельно нечетную монету. – За таких богатеев, как мы с тобой, теперь любая пойдет с радостью. Хоть моя Оляна, хоть твоя Забава. И просить не придется. Нацепишь невесте на шею монисто из серебряных гривен и можешь дать мне в морду, если она в тот же вечер не скажет тебе «да». Как отстоим дежурство, так и дуй к ювелиру.

Лучезар бережно спрятал свою часть и, вполуха слушая товарища, подумал: «Если Забава вернется ко мне, то ты, господин, не найдешь преданнее слуги. Чтоб мне не дождаться внуков, если я не найду способ отблагодарить…»

– Эй, Лучезар! – вывел его из задумчивости Аким. – Ты что, уснул? Хочешь коня испортить? Не видишь, что он к воде тянется!

Парень опомнился, схватил вороного крепче под уздцы и повел на конюшню. Благородное животное недовольно фыркало и мотало головой, возмущаясь, что ему не дали напиться, но было вынуждено подчиниться человеку…

* * *

В этот раз перед апартаментами астролога не стояла стража, и Вышемир вошел к нему без задержки.

– Ксандор! Ты где?

– Кто это? – отозвался тот из своей опочивальни, которая примыкала к кабинету. – Вышемир, ты? Уже вернулся?! – хозяин почти выбежал навстречу, на ходу поправляя на себе халат. – Эй, да на тебе же сухой нитки нет! Привез новости? Надеюсь, чужестранец мертв?!

– Увы, – развел руками Вышемир. – Он настолько жив, что даже успел стать мужем Весняны.

– Что?! – Ксандор так побагровел от приплыва эмоций, что показалось: его сейчас удар хватит. – Ты же должен был покончить с ним! Звенислава нарушила прямой запрет королевы?! О, они очень пожалеют об этом! Я лишь вчера напророчил несчастье, которое случится с Боженой, если Весняна выйдет замуж! И заметь – ни слова не придумал!.. Но как это могло случиться?! Почему допустил? А может, ты уже затеял свою игру?

– Я не мог запретить проведение обряда венчания, – спокойно ответил тот. – Увы, Ксандор, все зашло слишком далеко. А моя матушка, когда захочет, бывает очень убедительной. Думал убрать обоих, но Игорь вылил Бодрящую Чашу, даже не пригубив ее.

– Ты хотел отравить сразу обоих? И что значит – вылил? Это же нарушение традиции! Брак недействителен!

– Чего уж теперь? – пожал плечами Вышемир. – Все равно у меня ничего из этого не вышло. Судьба опять распорядилась по-своему. Весняна замужем, а я привез ее брачный пергамент на утверждение Беляне. А что до традиции – то она, увы, не закон. Можно исполнять, а можно и пренебречь…

– Королева никогда не подпишет этот документ! – воскликнул в запальчивости Ксандор. – Беляна знает, что это поставит под угрозу не только будущее всего Зелен-Лога, но и жизнь ее дочери! Этот брак будет немедленно расторгнут, а чужеземца казнят!

– Разве тебя не учили, мудрец, что никогда нельзя говорить «никогда»? Не торопись, я не обо всем успел рассказать.

– Что может быть важнее и ужаснее?! – топнул провидец. – Все остальное совершенно меня не интересует…

– Судьба, Ксандор. Та самая судьба, которую нельзя ни обойти, ни обмануть, ни на коне объехать… Чужестранец и моя сестренка провели ночь наедине. А это значит, что их союз уже одобрен небесами и не во власти земных владык оспаривать волю Богов.

Ксандор свирепо дернул себя за ухо.

– Все равно! Своя жизнь дороже! А я приложил достаточно усилий, чтобы запугать Беляну!

– И в этом я не был бы так категорично уверен. Я удивляюсь: кто из нас старше и мудрее? Неужели ты до сих пор не знаешь, что женщины непостижимы и непредсказуемы?…

Ксандор зыркнул на Вышемира, помолчал немного, успокаиваясь, и поинтересовался:

– Ты что-то задумал, Ищущий истину? Говори прямо, все как есть. Не играй со мной в прятки. Я очень боюсь и очень хочу жить! Поэтому готов на все! И никого не пощажу!..

Вышемир лишь хмыкнул.

Вообще-то он еще в пути продумал весь план до мельчайших деталей, но, как только захотел посвятить в свои замыслы Ксандора, мысли Вышемира опять начало лихорадить, как тогда – при последнем разговоре с матерью. Хранитель раздраженно тряхнул головой, пытаясь вернуть все на места, но завертевшийся калейдоскоп упорно не хотел подчиниться его воле.

«Да что ж это такое происходит?!» – Вышемир еле сдержался, чтоб не выругаться вслух, и чуть раздраженно произнес:

– Не торопись, Ксандор. Может, все еще не так плохо? Сперва надо предоставить письмо матушки и брачный пергамент Весняны королеве. Посмотрим, как Беляна поступит с ними, а тогда и поговорим. Не волнуйся, у нас еще имеется пара тузов в рукаве. Вспомни о пыли…

Вышемир неимоверным усилием воли заставил себя умолкнуть. Ведь он совершенно не собирался преждевременно открывать свои карты прорицателю, а уже проговорился. Теперь тот и сам смекнет, что делать дальше, и спокойно обойдется без сторонней помощи. Хотя, кажется, тот, погруженный в раздумья и тревоги, не расслышал последних слов Вышемира.

– Мне б переодеться…

– А? – Тот и в самом деле ничего не слышал.

– Одежду сухую вели подать. Не идти же мне к королеве в таком виде…

* * *

Зала была наполнена смехом детей. Десятка два юных и беззаботных созданий, которым дозволялось играть с принцессой, с визгом и хохотом носились вокруг, оглашая высокие своды дворца воплями и всеми прочими звуками, сопровождающими детские забавы, яркими, аляповатыми платьями напоминая громадные цветы. А самым веселым и ярким цветком в этой живой оранжерее была принцесса Божена. Именно она и вызывала среди этого разноцветья такое оживление, бегая с завязанными глазами. Развлекались игрой в «слепую курицу», и всплески смеха громко раздавались по всему дворцу.

Королева Беляна смеялась вместе со всеми, с нежностью наблюдая за своей счастливой шестилетней дочуркой, уподобляясь в этом всем остальным матерям в мире, независимо от сословия.