С некоторыми приключениями добрался я по железной дороге до Сан-Стефано, нанял себе здесь квартиру и по целым дням шатался по улицам или сидел на берегу моря. Русского люда в это время уже было здесь немало: мундиры всех родов оружия попадались на каждом шагу. Из Константинополя наехала масса коммерсантов, разных аферистов и прихвостней, жаждущих наживы, и наперерыв предлагали свои услуги. Рожи этих господ – юркие, плутоватые, антипатичные – принадлежали большей частью к еврейской, греческой и армянской национальностям. С каждым днем улицы Сан-Стефано – обыкновенно тихого дачного городка – делались все люднее, оживленнее. Всевозможные певицы, самой сомнительной нравственности, наводнили Сан-Стефано и своими завываньями в разных кафе-шантанах усердно обчищали карманы русского офицерства… И много русского золота, заработанного тяжелым трудом, лишениями и часто кровью, перешло в карманы этих недостойных, мизерных людишек.

Вскоре прибыл и Скобелев со своим отрядом. Войска расположились в деревнях, ближайших к Сан-Стефано. По заключении же мира Михаил Дмитриевич со штабом перешел из деревни в Сан-Стефано и поместился в том самом доме, где граф Игнатьев подписал мир с турками. Мы с Лисовским и капитаном Генерального штаба Мельницким заняли одну большую комнату также красивого дома, у самого берега моря. К обеду мы все ежедневно собирались у Михаила Дмитриевича, и в той самой исторической комнате, где подписана была наконец свободная жизнь болгарскому народу, весело проводили время за вкусною трапезой. Так шло время – мирно, праздно, довольно весело, хотя и безалаберно.

Как-то за обедом (в марте месяце) Скобелев объявил нам, чтобы на следующий день мы были готовы сопровождать верхами Великого князя, который поедет с визитом к султану. Около десяти часов утра Скобелев, окруженный своими офицерами, подъехал к красивому дому Главнокомандующего. Площадь вся уже была запружена свитой Его Высочества и свитами других отрядных начальников, которые тоже должны были сопровождать Николая Николаевича. Через несколько минут на крыльце показался Главнокомандующий, поздоровался с конвоем и присутствующими офицерами и уселся на своего красивого бурого жеребца.

Во главе громадной и пестрой свиты офицеров и конвойных лейб-казаков, окруженный блестящим генералитетом, Его Высочество поехал сначала по набережной, а затем в северо-восточном направлении по устью реки Алибей-Су, вливающей свои тихие воды в знаменитый и исторический Золотой Рог[237]. Вблизи Главнокомандующего ехало тоже несколько провожатых турок в своих синих куртках и красных фесках и с ними переводчик главной квартиры – красавец Христи, высокого роста мужчина с громадными, типичными усами, в своем национальном черногорском костюме и маленькой шапочке.

Роскошная погода, легкий, прохладный ветерок с моря, чудная растительность теплого юга и очаровательные виды окрестностей древней Византии – все это действовало особенно благотворно на наше душевное настроение. «Вот бы нам этот чудный уголок!» – невольно думал я, любуясь этою величественною, грациозною панорамой исторического города, потонувшего в зелени садов, над которыми в разных местах резко выделялись стройные минареты мусульманских храмов.

Главнокомандующий ехал то рысью, то шагом и весело беседовал с окружавшими его лицами. Всего до устья Алибей-Су было около 15 верст, и мы проехали это расстояние в час с небольшим. Здесь Главнокомандующего уже ожидали несколько паровых катеров с нашими моряками, на которые пересели Его Высочество с высшими чинами. Нам же разрешено было ехать верхом в европейскую часть города, т. е. в Перу. Переехав по мосту через реку Алибей-Су, я со своими товарищами и в сопровождении проводника направился по улицам Константинополя к «Отель Англетер», куда Скобелев приказал отвести и своего коня.

Заняв номера и пообедав наскоро, мы снова вышли на улицу. В комнате как-то не сиделось, тянуло на воздух, хотелось скорее осмотреть этот чудесный Царьград, который с детства еще, при изучении древней русской истории, при чтении походов Олега и набегов моих предков-казаков, рисовался в моем воображении каким-то мифическим, очаровательным уголком. Ничего особенного, впрочем, не оказалось на самом деле: обыкновенные дома, обыкновенные и довольно грязные для столицы улицы, масса отвратительных собак на каждом шагу и почти полное отсутствие жизни и движения… Вообще, издали Константинополь кажется эффектнее, грандиознее, величественнее… Главное красит его – море, Босфор и Золотой Рог!

Офицерство наше, и конвойные казаки, и драгуны буквально наводнили европейскую часть города и заняли все гостиницы, рестораны. На каждом шагу слышался звон шпор и грохот распущенных сабель по турецким мостовым, слышался оживленный русский говор и веселый смех. Можно было подумать, что этот город уже давно находится во власти северных славян!

И только турецкие солдаты-часовые, торчавшие у разных складов, арсеналов, гауптвахт, убеждали нас, что мы находимся не дома, а в гостях у исторического, религиозного врага. Других турецких физиономий почти не было видно – они точно попрятались куда от нас… Только пронырливые сыны Израиля и длинноносые грекосы шныряли в разных местах, приторно– любезно предлагая свои пошлые услуги (в расчете, конечно, на выгодный гешефт). Мы долго шатались по городу в сопровождении проводника, который подробно объяснял нам все достопримечательности столицы.

Вблизи нашей гостиницы помещалось здание русского посольства. Государственный герб наш – орлы – на воротах посольства были покрыты черною материей. Затем мы вышли на большую площадь, по краям которой находились громадные здания, которые, как объяснил проводник, составляли разные склады, арсенал, казармы и гауптвахту. Здесь же стояла батарея орудий, возле которой медленно расхаживал турецкий часовой. При нашем проходе он стал смирно и довольно неграциозно отдал честь. Здесь мы встретили еще несколько солдат и офицеров, которые очень вежливо козыряли нам. Одежда и вооружение турецких воинов отличались новизной и блеском, особенно по сравнению с нашими боевыми поношенными костюмами. Так что было даже несколько совестно за некоторых из наших офицеров, которые не успели еще обзавестись новой одеждой. Тут повторилось то же явление, как и в Бухаресте, где румынские офицеры окончательно затмили нас блеском и чистотой своих костюмов.

Затем мы направились в городской сад. Все нежные растения юга можно было найти здесь: колоссальные тополи, лавры, померанцы, кипарисы, мирты, платаны и масса ароматичных цветов… Сад спускался террасами к ручью. Посреди него устроена была красивая ротонда с рестораном, несколько беседок, фонтанов и разных украшений. Словом, устройство совершенно европейское. Гуляющих было очень мало, и преимущественно иностранцы. Отдохнув здесь и полюбовавшись красивым видом, мы направились осматривать Золотой Рог, исходили еще несколько верст, и уже поздно вечером, нагулявшись вдоволь и налюбовавшись видами Стамбула, мы, усталые и проголодавшиеся, вернулись в свою гостиницу.

Войдя в залу, мы застали там Скобелева, который беседовал с первым драгоманом[238] русского посольства, господином Ону[239]. Разговор у них был очень оживленный, и кажется, о политике. Не мешая им, мы прошли в столовую и занялись чаепитием. Часов около одиннадцати Скобелев явился к нам в самом веселом настроении.