Мне было давно известно, что он пьяница. Я догадалась, что он игрок. Я могла бы предсказать, что когда-нибудь он попытается ограбить свою мать, или меня, или кого-нибудь еще, кто поверит ему.

Но сейчас, сейчас нужно что-то делать. Я должна увидеть Пери, рассказать о происшедшем мистеру Фортескью или леди Кларенс.

Чувствовала я себя ужасно. Горло болело, голова просто раскатывалась. Я медленно поплелась к своей кровати и легла, решив сначала дождаться Пери и поговорить с ним.

Должно быть, я немного задремала, потому что, когда я очнулась в следующий раз, часы били три. И почти в ту же минуту я услышала легкое поскребывание у двери и увидела, как медленно поворачивается ручка. Я чуть повернула голову, но не шевельнулась.

Пошатываясь, в комнату вошел Пери. Я смежила веки и следила за ним сквозь сомкнутые ресницы.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш, — пробормотал он сам себе и тихо хихикнул.

Я молча ждала, что будет дальше: пьяное раскаяние, бурные объяснения, слезы, обещания исправиться.

Он спокойно подошел к моему столику и рухнул на стул.

— Не шуми! — одернул он себя довольно громко. — Не надо так много шуму! Мы можем ее разбудить! Пусть-ка она узнает о сюрпризе утром.

Я открыла глаза пошире. Мне показалось странным, что Пери настроен так игриво. Я ожидала, что он пришел забрать последние десять гиней или драгоценности, одолженные мне леди Кларенс.

При свете догорающего камина я видела, как он достает что-то из карманов, и услышала звяканье монет.

— Пери, что тебе взбрело в голову? — окликнула я его и села в кровати.

Он подпрыгнул от неожиданности, как олень.

— Черт побери, Сара, не надо кричать на меня, когда я пытаюсь устроить тебе небольшой сюрприз!

— Ты мне уже устроил один, — сдержанно проговорила я. — Ты обокрал меня, Пери. В этом ящике лежали чеки на тридцать три тысячи фунтов, и теперь они исчезли. Я знаю, что взял их ты.

— Ты имеешь в виду вот эти? — шутливо спросил он.

Я подняла повыше свечу и увидела, что в руках он держит пачку бумаг, по виду тех же самых.

— Ты что, принес их назад? — спросила я удивленно. — Разве ты не играл?

— Играл! И я выиграл! — победоносно объявил он.

Пери подошел к кровати и облокотился на один из столбиков. Затем засунул руки глубоко в карманы и побренчал монетами.

— Я выигрывал, выигрывал и выигрывал! Целый вечер!

Он восторженно хихикнул и высыпал целую пригоршню монет и бумаг на мою кровать.

— У меня есть замечательная система! — объяснил он. — Совершенно несокрушимая! Я изобрел великолепную, беспроигрышную, сногсшибательную систему!

— Сколько здесь? — Сейчас во мне говорила дочь старого картежника.

Пери отложил мои бумаги в сторону, а остальное мы принялись сортировать, строя столбики из монет, укладывая стопками бумажные деньги, разглаживая чеки.

Все вместе, не считая моих денег, составило двадцать две тысячи фунтов.

— Пери, — испуганно протянула я.

Он кивнул, сияя.

— Совершенно несокрушимая система! — удовлетворенно повторил он.

Минуту мы посидели в молчании.

— Но тебе не следовало брать мои деньги, — начала я.

— Мне они были необходимы, — медленно произнес он. — Я собирался попросить тебя, но тебя не было дома. А мне было очень нужно. Мама сказала, что на презентацию ко двору ты должна надеть ее бриллианты. Мне нужны были деньги.

Я замерла.

— При чем тут бриллианты твоей матери? Неужели ты их проиграл? — с ужасом спросила я.

— Заложил, — мрачно признался Пери. — Я должен был во что бы то ни стало забрать их из заклада, или я окончательно бы пропал. Сара, она дает мне так мало денег, что я никак не могу избавиться от долгов. А некоторое время назад я нашел ключик от ее сейфа. Это было до начала сезона, и я подумал, что бриллианты не понадобятся ей еще долго. Поэтому я их стащил и отнес в заклад.

Он минуту помолчал, и тут лицо его просветлело.

— А теперь я могу забрать их обратно! — с восторгом воскликнул он и взглянул на меня. — Ты ведь не возражаешь, правда?

— Ты — вор, — уверенно сказала я. — Вор, пьяница и игрок.

Пери явно не хотел соглашаться с этим.

— Но я же выиграл!

— Но и я не лучше тебя, — продолжала я. — Я тоже воровала, мошенничала в карты и дрессировала лошадей. Но имей в виду, Пери, я тебе запрещаю воровать у меня.

— Обещаю, — с жаром согласился он. — Ни у тебя, ни у мамы. И никогда не стану закладывать ваши вещи. Это было так отвратительно, Сара! Я ужасно боялся, что не смогу забрать их и она обо всем узнает!

Я кивнула, прекрасно понимая, каково было Пери.

— Ладно, теперь все устроилось, — сказала я. — Но ты обещал мне, Пери, и должен сдержать свое обещание. А я тоже никогда не стану обманывать тебя.

Он протянул мне свою узкую слабую ладонь, и мы обменялись рукопожатием.

— А сейчас забери все это к черту с моей постели, — сказала я, — у меня очень болит горло.

Пери небрежно собрал бумаги и рассовал их по карманам. Мои же чеки он, тщательно пересчитав и разгладив, оставил на туалетном столике, добавив к ним те золотые, что занял у меня утром. Затем вернулся к кровати и наклонился надо мной. От него шел теплый, сладкий запах бренди.

— Доброй ночи, Сара, — ласково сказал он и поцеловал меня в щеку. — Спи хорошо, мой самый лучший друг.

После этого странного визита Пери в мою комнату я долго не могла заснуть, все ворочалась, улыбаясь и вспоминая, как карманы Пери были набиты смятыми бумажками, словно эти деньги не представляли для него никакой ценности. Вскоре я услышала, как часы пробили семь, и встала.

Сразу же я вспомнила, что сегодня вторник и должен приехать Уилл. В спешке я причесала волосы, заколола их и, одевшись, сбежала по лестнице. Внизу меня встретила угрюмая после сна служанка с руками, испачканными в саже по локоть.

— Прошу прощения, мэм, — присела она в реверансе.

Я кивнула и, открыв сама дверь, выскользнула на улицу. Напротив входа маячила одинокая фигура, державшая на поводу двух лошадей.

— О, Уилл! — воскликнула я обрадованно.

— Я замерз, — сердито сказал он. — Сара, я жду вас здесь целых полчаса, а ваша милая служанка даже не могла передать вам, что я приехал.

Я сбежала по ступенькам и взяла у него поводья.

— Какое вы, оказывается, изнеженное создание, — усмехнулась я. — Стоит всего лишь бодрящий морозец.

— Ничего себе бодрящий, — пробормотал он вполголоса, помогая мне сесть в седло.