– Создадим новый мир, – сказал Тристан, ощущая жжение в легких, – новые правила.

– Так ты остаешься? – вскинул бровь Атлас.

– Да. – Тристан и так уже знал, что ожидает его за пределами дома. Шайка колдунов его отца. Угнанные прокатные машины, хотя на это, если честно, ему было глубоко плевать. Вот Нико из-за кражи мучила совесть, а значит, он еще не потерян. Но Тристан для себя уже все решил и только хотел, чтобы подпаленные им мосты освещали путь.

– Замечательно, мистер Кейн. – По лицу Атласа ничего невозможно было понять, но Тристана это не волновало. Где-то тикали часы и призывно поблескивало в ожидании лезвие ножа.

– Не терпится поработать с тобой, – сказал Атлас, и Тристан мрачно кивнул. Он совершенно точно знал, что Либби Роудс вернется, и ждал ее.

Когда колесо совершит неизбежный оборот, Тристан Кейн рассчитывал оказаться наверху.

Либби

– Кто это был? – спросила Белен, и Либби вздрогнула от неожиданности. – Что еще за общество?

Либби на какое-то время и забыла, что Белен стоит рядом с ней. Рядом и одновременно чуть позади, на самом краю поля зрения.

– Что? – ошеломленная, переспросила Либби. Встреча с Тристаном уже показалась ей путешествием во времени: она внезапно ощутила себя прежней, какой была год назад. А услышав имя Нико, не закатила, как обычно, глаза, а лишь почувствовала, как у нее что-то болезненно оборвалось в груди. Будто лопнула большая артерия, и теперь Либби истекала кровью, внешне оставаясь в полном порядке.

В ловушке, но в полном порядке.

– Тот тип упоминал какое-то общество. И что за разговоры про путешествие во времени? – Белен хмурилась, но смущения в ее взгляде Либби, неожиданно для себя, не увидела. – Я думала, что мы ищем альтернативные источники энергии.

Либби прикинула, стоит ли раскрывать правду. В последнее время думать об этом вошло у нее в привычку.

– Ну, так-то да, разумеется, просто я ведь еще и физик, – поспешила объяснить Либби. – В прошлом я немного занималась квантовой гравитацией, вот. Грех было не воспользоваться шансом.

Такая себе вышла отмазка, и Белен точно это понимала. В конце концов она слышала все, что наговорил Тристан. Может, и не поняла, о чем конкретно речь, но она же не дура.

– Зачем тебе лей-линии на самом деле? – спросила она тоном, которым обычно отвечала Морту и Фару, только с нотками близкого срыва.

– Сама знаешь. Альтернативная энергия. Только она мне и нужна. – Либби вдруг стало трудно дышать.

– А почему, – сдержанно и очень осторожно, чтобы не сказать боязливо, поинтересовалась в ответ Белен, – он упоминал испытательный полигон Уэссекса?

– Не знаю. Я с этим никак не связана. – И это была правда.

Вероятно.

Белен прищурилась:

– Так кто это был?

– Коллега. – Либби судорожно вздохнула. – Старый друг.

– Очень старый?

– Общались раньше. На предыдущем проекте.

– Явно же не в НУМИ. – В голосе Белен отчетливо угадывалось какое-то… сомнение.

Либби обернулась к ней:

– Я решила, что после вчерашней ночи ты будешь честна со мной. Но ты по-прежнему лжешь, да? – мертвым голосом проговорила Белен.

– Я не лгу, просто…

– Я хотела верить тебе, – перебила Белен, нахмурившись еще сильней. – Я хочу тебе верить, – с нажимом, с болью в голосе проговорила она, – и, если ты назовешь любую, даже глупую, причину, мол, в канцелярии ошиблись, – я поверю. – Она с трудом сглотнула. – Но дело не в этом, да?

По щекам Белен текли злые слезы, и Либби прекрасно ее понимала. Ужасно, когда хочется кричать, гневаться и задушить кого-нибудь, а грудь распирает от тоски и вызванной предательскими гормонами мягкости, нежности.

– Что ты хочешь от меня услышать? – беспомощно спросила Либби.

– Правду. – Белен не сдвинулась с места, даже когда за спиной у нее показалась очередная группа туристов. – Всю. Прямо сейчас.

«Хорошо, – вздохнув, подумала Либби. – Хорошо». Видимо, от этого никуда не деться.

– Я родилась в тысяча девятьсот девяносто восьмом, – сказала Либби, и Белен недоуменно моргнула. – Я и правда окончила НУМИ, просто не в восемьдесят восьмом, а в две тысячи двадцатом. – Она откашлялась. – В тот же год меня завербовало Александрийское общество, хранители…

– Стой. Замолчи. Хватит! – Белен отчаянно заморгала. – Нет, это невозможно. Есть же законы… термодинамика, энтропия. Я… – осеклась она. – Это невозможно.

– Я не хотела оказываться здесь, – тут же вставила Либби. Ей почему-то показалось важным подчеркнуть, что она ничего из этого не просила. – Мой бывший парень, о котором я тебе рассказывала, – медит. Это он меня сюда перенес. Он хочет убить всех, кто мне дорог, кто живет там, в том времени, откуда я родом. Он наверняка преследует меня с тех самых пор, как упрятал сюда, поэтому…

– Поэтому ты мне лгала. – Белен сглотнула. – И про гранты, и про исследование, и про… – От невыносимой тяжести на душе она побледнела, как призрак. – Про все.

Либби ведь сразу понимала, что сближаться с Белен было ошибкой. Она знала, чем это грозит, когда целовала ее в шею, когда касалась пальцем ее груди. Даже раньше, когда сидела за столом, над тепловатым кофе, и думала: «Без тебя мне не справиться».

– Белен, послушай, если бы не ты… – Она замялась. – Без твоей помощи…

– Нам пора. – Белен, будто из страха, что Либби способна видеть ее насквозь, плотно скрестила на груди руки. – Верно? Раз уж ты получила ответ на свой вопрос. Мы закончили.

Сердце Либби разрывалось от боли.

– Белен, все не так уж и бессмысленно. Ты слышала его, – умоляющим голосом сказала она. – Тут все же есть какие-то потоки энергии…

– Но их мало. Недостаточно. Так какая разница? – Белен развернулась и пошла прочь, а Либби, не зная, как быть, поспешила следом.

– Слушай, я понимаю, это кажется тебе… – Либби помедлила, подбирая слова. – Тебе это не нравится, но…

– Хочешь сказать, – резко обернулась Белен, – что в будущем есть общество, которое знает, как это осуществить? Путешествия во времени? Проходы через пространство?

– Да, – немного огорошенная, подтвердила Либби. – Да, и…

– Значит, они все исправят? Все, что не так в этом мире. Загрязнение воздуха, вирусы, бедность… Они все это искоренят? – Взгляд Белен изменился. Теперь в нем читалась… надежда?

– Ну… в некотором роде, – понимая, как это неуклюже звучит, ответила Либби. – То есть да.

– Так «да», – прищурилась Белен, – или «в некотором роде»?

– Ну… – вздохнула Либби, – то, чем ты занимаешься… щелочность… – это временная мера. А для того, чтобы закрыть вопрос…

Белен попятилась.

– Они так ничего и не сделают?

– Я хочу сказать… я не… не совсем в этом разбираюсь. В политике. Но исследования ведутся! – внезапно вспомнила Либби. Жаль, что не сразу, это же было очевидно. – В мое время по всей стране разбросаны лаборатории, и в одной из