Вот силы к тебе вернутся, поставим с Гаяной опару да втроём настряпаем пирогов, ватрушек да чего душа пожелает…

Истислав стремительно покинул дедовский двор, зашагал к мощёной площади. Глядя на ворона, он пытался рассмотреть, кто же ютится в этой птице, кто смотрит на Явь её глазами?

— Война, говоришь? — шепнул витязь, сжав в ладони маленький свёрточек. — Что же мне делать? Как Родославе подсобить?

— Вече, — протянул ворон.

Истислав остановился, заозирался по сторонам.

— Я не вижу тебя! — крикнул витязь, всматриваясь в тени кузниц.

Из-за наставленных друг на друга бочек вышел худощавый юноша, кутаясь в плащ. Увидев ворона, он в два шага приблизился к Истиславу.

— Каркун? — шепнул Истр, опуская капюшон.

Ворон разинул клюв в немом смехе, оглядел Родославиного ученика.

— Истр, седлай коня да скачи по всем катайским градам, созывай вече, — распорядился Истислав. — В помощь себе Кия возьми.

— Ага, — кивнул наворопник, не отводя взгляда от ворона.

— Война, — вновь протянул Каркун.

Мурашки пробежали по спине наворопника. Передёрнув плечами, Истр попятился к бочкам.

— Я всё понял, — кивнул он Истиславу. — Всё сделаю.

* * *

Клинок рассёк воздух, обдав холодом щёку воеводы. Едва успев увернуться, Гомон выбросил в соперника меч, но аримиец мгновенно отпрыгнул. Провернув дао, воин атаковал вновь. Воевода отвёл вражеский клинок, но аримиец с разворота ударил его ногой в голову. Блестящий шлем слетел с лысеющей головы, глухо звякнул о землю. Рыкнув, Гомон выхватил из ножен сакс, подался к ариману. Вертлявый противник уходил от атак, постоянно подпрыгивая и размахивая ногами. Отведя аримийский клинок, воевода выставил сакс в блоке, закрывшись от очередного удара; с противным лязгом высвободил меч, вонзил остриё в шею противника. Наблюдая за агонией аримана, Гомон попятился — тело сковывала боль, пронзая каждую клеточку. Воевода тяжело вздохнул, обвёл взором разорённый острог — тела ариман и тархтар устилали землю, хрипам раненых вторил треск горящих брёвен. Кречет остервенело рубил ариман, пытаясь прорваться к зажатым в кольцо соратникам. Сорвавшись с места, Гомон ринулся на подмогу. Худощавое тело воеводы сотрясала дрожь, кровь пропитывала подкольчужник. Метнув сакс в аримийского коня, он вцепился в кожаные ремни панциря, стаскивая всадника. Отражая атаки, Гомон пытался осмотреться, и то, что он видел, не вселяло надежду. Обезглавив противника, воевода рухнул на колени, пытаясь унять колотящееся сердце. Что-то тонкое пронеслось совсем рядом, впилось в землю. Глухой стук заставил обернуться — за его спиной стоял Кречет, закрывая воеводу щитом. Схватив старшего дружинника за пояс, Гомон потянул его на себя. Опустившись, Кречет взглянул на батыя, хмуря брови.

— Путь к западной башне открыт, — прохрипел воевода, указывая окровавленным пальцем на полуразрушенное строение. — Беги, Кречет, спасись…

— Нет, — рыкнул дружинник, сжав дрожащую кисть Гомона.

— Спасись, — повторил тот, — доберись до Кийского острога… Скажи Родославе Огнеяровне, что Ерга пал… упреди, что у ариман есть огненная пыль…

— Сам скачи к ней, я укрою тебя, — осёк старший дружинник, поднимая воеводу с земли.

— Я не дотяну, — ухмыльнулся Гомон, прищурив зелёные глаза. — Ты силён, ловок. Ты доберёшься. А посему ступай.

Кречет хотел было возразить, но воевода вцепился в ворот его кольчуги, тряхнул со всей силы:

— Беги! То тебе мой последний указ.

— Батый, — едва слышно шепнул Кречет, пятясь к башне.

— Сынки! — заорал Гомон, подняв меч. — Макоши угодно обрезать наши нити сегодня, так заберём с собой ариман! Чем больше, тем лучше! Да узрят Боги силу нашу!

С криками дружинники бросились на ариман, собрав последние силы. Обречённость смешалась с яростью, порождая жажду крови. Наваливаясь на коней, тархтары стаскивали всадников. Уцелевшие лучники вынимали из тулов павших товарищей стрелы, продолжая бить ариман, окружающих острог.

Укрываясь в тени раскидистых елей, Юинг гордо восседал на коне, издали следя за ходом боя — отряд Боджинга был почти полностью разбит, но вверенные Бейем воины брали острог в кольцо, не оставляя тархтарам шансов. Пожалуй, пришла пора и его отряду показать себя. Повернувшись к своим разведчикам, Юинг жестом подозвал старшего.

— Проследи, чтобы эта крепость не выгорела дотла. Она нам ещё пригодится. А ещё найди того тархтарина, с которым бился Боджинг… если он здесь.

— Да, господин, — кивнул воин. Подав знак остальным, погнал коня к раскуроченной стене.

* * *

Боджинг не слышал предсмертных криков подопечных, не следил за ходом боя. Он судорожно всматривался в окровавленные, искажённые гневом лица тархтар. Но Маруна нигде не было. И это выводило из себя. Ещё больше нерва нагнетал ступающий по пятам Зихао. Хороший разведчик, отважный воин — Зихао был подле Боджинга с детства. Они вместе обучались искусству боя, читали длинные скучные свитки, постигая мудрость Богов. Казалось, Зихао ничем не уступал Боджингу, кроме происхождения. Он был безумно влюблён в одну из сестёр Боджинга, но даже не смел просить её руки. Оно и понятно, слишком скромная партия для девушки, чей род берёт начало от царской династии. Зихао всегда был подле генерала Муна, но что-то подсказывало Боджингу, что им движила не верность своему господину.

— Ма-лж-ун! — закричал Боджинг, натянув поводья.

Вокруг кипел бой, бурлил ненавистью, захлёбывался кровью. Бело-серые полы аримийских халатов, отблески тархтарских кольчуг, шлемы, щиты, мечи, копья — пёстрое безумие, затянутое дымом. В отличие от ариман, все тархтары были одеты похоже, и различить, кто здесь выше рангом, а кто ниже, было невозможно.

Сплюнув, Боджинг выслал коня вперёд. Снося противников с ног, он всматривался в лица тархтар. Одержимый жаждой отмщения, командир отдалялся от подопечных, петлял меж неказистых строений острога. Оставленные на волю судьбы, аримийцы пытались выжить.

— Все к разрушенной стене! — закричал Зихао, придержав коня. — К нам идёт господин Юинг с подкреплением! Все к разрушенной стене!

Ариманы бросились к тлеющим брёвнам, что ещё пару часов назад составляли крепкую стену. Приближающееся войско Юинга отделяла от острога какая-то пара сотен метров. Воины воодушевились, встали спина к спине, не давая тархтарам залатать брешь. Зихао закрутился в поисках Боджинга. Шепча проклятия, хлестнул коня. Лоскут пурпурной ткани ярким пятном проступил сквозь серый дым. Зихао вновь взмахнул кнутом, бросаясь в погоню.

Проносясь мимо полуживых тархтар, Боджинг нервно сжал поводья — и здесь Маруна нет. Неужели Юинг прав? Неужели тот нахальный тархтарин был посланником Кийского острога, которого не смог остановить отец? Даже если это так, нужно найти похожего тархтарина и выдать за Маруна.

— Ма-лж-ун! — вновь выкрикнул Боджинг, приходя к мысли, что продолжать поиск бессмысленно.

Командир остановил коня, всматриваясь в разрастающееся пламя на крышах конюшен. Едкий дым резал глаза, сдавливал горло. Боджинг хотел было развернуть коня, как из-за пылающего строения выскочил плечистый дружинник. С диким рыком тархтарин бросил в коня