– Слышу, вас, Мансарда. Готовьтесь к быстрому отключению.

Рейнольт вернулась к Триксии Бонсол. Посмотрела на плачущую женщину долгим взглядом – странной комбинацией напряженного интереса и полной отстраненности. И резко повернулась, сощурившись на Трага Силипана.

– Вы! А ну сюда!

Траг бросился через всю комнату к своей начальнице.

– Есть, мэм! Есть, мэм! – Впервые в его голосе не было скрытой наглости. Может быть, Рейнольт и недоступна месть, но ее суждения будут проводить в жизнь Нау и Брюгель. – Я проверял эффективность перевода, мэм, как посторонние – (то есть завсегдатаи бара Бенни) – будут ее понимать.

Оправдания Рейнольт пропустила мимо ушей.

– Вызовите резервную команду. Пусть проверят показания регистратора доктора Бонсол. – Она наклонилась к Триксии, глядя изучающими глазами. Переводчица перестала рыдать, тело ее свернулось судорожным клубком. – Не знаю, удастся ли ее спасти.

Эзр извернулся в руках Фама, и казалось, что он сейчас снова заорет. Но он только бросил на Фама странный взгляд и остался тих. Фам ослабил хватку и чуть потрепал его по плечу.

И они оба стали молча смотреть. «Пациенты» приходили и уходили. Отстроили еще нескольких. Ксопи Реюнг вышла из МДИ в том же виде, что и Триксия Бонсол. За последние Вахты у Фама было много возможностей наблюдать за работой Силипана и выкачивать из него сведения о процедурах. Он даже смог заглянуть в книги для начинающих по Фокусу. Но впервые он мог так вблизи посмотреть на работу Рейнольт и других техников.

Сейчас происходило что-то действительно серьезное. Разбегание гнили. Атакуя эту проблему, Рейнольт подошла так близко к эмоциям, как Фам не видел у нее еще ни разу. Частично загадку удалось разрешить сразу же. Запрос Трага в начале диспута насчет целей Братства запустил поиск по многим специальностям. Вот почему столько зипхедов слушали передачу. Несколько сот секунд анализ проходил вполне обычно, но как только результаты были переданы, между переводчиками возник всплеск переговоров. Обычно такие переговоры бывали консультативными, уточняющими слова, которые будут произноситься вслух. На сей раз это была полная чушь. Сначала поплыли Триксия и почти все остальные переводчики, и биохимия мозга показала неконтролируемые выбросы гнили. Серьезные повреждения наступили еще до того, как Триксия стукнула Ксопи Реюнг, но это была отметка начала массового разбегания гнили. Что-то, что передавалось по сети зипхедов, вызывало каскад аналогичных вспышек. Раньше, чем опасность успели полностью оценить, она захватила уже до двадцати процентов зипхедов, работа вируса у них в мозгу пошла лавиной, выдавая психотропные и просто ядовитые вещества.

Навигационных зипхедов это поветрие миновало. Шпионы Брюгеля были поражены в средней степени. Фам смотрел за всеми действиями Рейнольт, пытаясь впитать каждую деталь, каждый ход.

Если удастся сделать такое с поддерживающей сетью L1, обезвредить людей Брюгеля…

Анне Рейнольт была всюду одновременно. Каждый техник обращался к ней. Это она спасла почти всех зипхедов Ритцера, это она сумела в ограниченном объеме запустить работу Мансарды. И тут до Фама дошло, что без Анне Рейнольт исправить положение вряд ли удалось бы. Дома, в солнечной системе эмергентов, порча системы зипхедов была бы временным неудобством. Университеты выдавали кандидатов на замену, сотни клиник создавали новых фокусированных специалистов. Здесь, за двадцать световых лет от дома – дело другое. Здесь малые сбои могут неограниченно расширяться, и без сверхъестественно умелого менеджера – без Анне Рейнольт – операция Нау должна была бы рухнуть.

Когда Ксопи Реюнг вытащили из МДИ, она вытянулась неподвижно. Анне Рейнольт оторвалась от перезапуска Мансарды, несколько напряженных мгновений провела возле переводчицы. И ей не удалось добиться успеха. Еще через сотню секунд разбегание инфекции поразило ствол мозга Реюнг… и остальное уже было неважно. Рейнольд еще секунду хмуро глядела на тело… потом махнула техникам, чтобы они его унесли.

Фам смотрел, как выносили из клиники Триксию Бонсол. Она была еще жива; перед носилками шла сама Анне Рейнольт.

Траг Силипан прошел к двери вслед за ней. Вдруг, кажется, он вспомнил о своих гостях, повернулся и махнул рукой.

– Ладно, Тринли. Представление окончено.

Был Силипан хмур и бледен. Еще не было до конца известно, какое опустошение принесло разбегание; между зипхедами было какое-то непонятное взаимодействие. Обращение Трага к сети зипхедов – запрос в начале диспута – должен был быть вполне безвредным использованием ресурса. Но Траг оказался на самом острие сильнейшего невезения. Даже если не его запрос вызвал лавину, он был с ней связан. В системе Кенг Хо запрос Силипана оказался бы просто следом, который надо проверить. К несчастью, у эмергентов был неприятный обычай определять степень вины постфактум.

– А тебе что будет, Траг?

Силипан несколько испуганно пожал плечами и выпроводил их из клиники.

– Давайте обратно на свою базу – и не давай Винжу прилетать к своей зипхедихе.

С этими словами он повернулся и отправился вслед за Рейнольт.

Фам и Винж стали выбираться из глубин Хаммерфеста – одни, если не считать гарантированного присутствия шпионов Брюгеля. Мальчишка Винж был тих. В каком-то смысле он сегодня получил самую большую плюху за много лет, быть может, с момента гибели Джимми Дьема. Для потомка в далеком-далеком колене лицо его было даже слишком узнаваемым. Напоминало оно Фаму лицо Ратко Винжа в молодости – очень похожее на лицо Суры. Не очень приятные воспоминания…

Может, мое подсознание пытается мне что-то сказать… Да.

Не только сейчас в клинике – вообще всю эту Вахту. Слишком часто этот пацан на него смотрит… и в этом взгляде больше расчетов, чем презрения. Фам стал вспоминать, как вел себя все это время его персонаж по имени Тринли. Конечно, это риск – так интересоваться Фокусом. Но для прикрытия у него были мошеннические проделки Трага. Нет, даже когда они стояли в клинике и Фам был полностью поглощен действиями Рейнольт и загадкой Бонсол – даже тогда он был уверен, что имел вид лишь слегка обескураженный: старый шарлатан беспокоился, как бы эта катастрофа не разрушила сделки, которые у них с Трагом были намечены. Но как-то этот Винж его раскусил. Как? И что с этим делать?

Они добрались до главного вертикального коридора и направились по пандусу к ангарам катеров. Фрески фокусированных были повсюду – на потолке, на стенах, на полу. Местами алмазные стены были источены до прозрачности. Голубой свет – свет полной Арахны – пробивался сквозь кристалл, то темнее, то ярче, в зависимости от глубины рисунка. Поскольку из точки L1 Арахна всегда была в полной фазе, а скалы оставались в фиксированной фазе по отношению к солнцу, такой свет держался годами. Быть может, Фама Нювена захватило бы такое искусство, но теперь он знал, как оно было создано. Вахта за Вахтой он видел, проходя с Трагом Силипаном, как трудятся здесь резчики. Нау и Брюгель выбрасывали жизни неквалифицированных зипхедов на создание этих узоров. Фам думал, что по крайней мере двое из них уже скончались от старости. Выживших теперь здесь тоже не было – наверное, ушли в малые коридоры. Когда я возьму власть, все будет по-другому. Фокус – вещь страшная. И использоваться должен только в вопросах жизни и смерти.