И тогда она поняла, что эти чудеса – это будущее – полностью зависят от нее. Сделав глубокий вдох, она повернулась к Нове и Привидению.

* * *

– Я не причиню ей вреда, – выдохнула Сарай, медленно приближаясь к стулу, хотя и не знала, понимает ли ее птица.

Та ни на секунду не сводила с нее взгляда. Черные глаза источали настороженность и не моргали, но Привидение не возражало, когда Сарай подошла ближе. Девушка тревожно остановилась рядом с Новой – достаточно близко, чтобы прикоснуться. Но к чему? На ней по-прежнему был маслянисто-черный костюм с пластинками из мезартиума, превращенными в броню. Сарай вспомнила, как пыталась найти место на спящем человеке для приземления своего мотылька, хотя это было значительно проще. В то время, если бы спящий проснулся, сама она не нависала бы над его телом.

Сарай задалась вопросом: смогла бы она мучить жителей Плача кошмарами, если бы должна была стоять рядом с ними, прикасаться, чувствовать учащение их пульса под своими пальцами? Это гораздо интимнее.

Аккуратно, не забывая о Привидении, она потянулась к маленькому треугольнику голубой кожи, где светлые волосы Новы упали на шею. Остановила руку прямо над ней, поддерживая визуальный контакт с птицей, словно пытаясь убедить ее в своих добрых намерениях. Возможно, это плод ее фантазии, но орел будто бы понял.

Поэтому она очень ласково прикоснулась к коже Новы и погрузилась в ее сон.

Сарай оказалась не в цитадели, не в мире алого моря, не в Плаче и вообще не в известном ей месте. Здесь царил смертельный мороз, куда ни глянь – везде покров белого льда. Выглядело это отнюдь не умиротворяюще, как она раньше себе представляла, фантазируя о снежных ландшафтах во снах. Это море, но скованное льдом, его скрытое насилие до сих пор бурлит под поверхностью. Его покрывала корочка льда, но не полностью. Море стенало и визжало, смещаясь под ногами Сарай. Когда внезапно, со скоростью молнии, появилась трещина, зубчатая, словно пасть монстра, пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы ее не затянуло в эти бездонные черные воды.

Девушку охватил страх, и пришлось напомнить себе, что все это нереально, здесь у нее есть сила, и ей не нужно полагаться на чью-либо милость.

Потребовалось осознанное усилие, чтобы перестать ощущать холод. Сарай не испытывала ничего подобного, уж точно не в Плаче, где никогда не наступала настоящая зима. Украденные Фералом снегопады даже близко не стояли с этой всепроникающей болью. Сарай могла бы сменить ее на тепло. Могла бы изменить весь ландшафт, но важно узнать, почему она очутилась именно здесь, – или, если точнее, почему здесь очутилась Нова.

Сарай искала ее глазами. Развернулась кругом, изучая необъятную пустую белизну, и заметила чьи-то силуэты на горизонте.

Их было трое, но они находились слишком далеко, чтобы толком рассмотреть. Предположив, что Нова одна из них, она пошла было в их сторону, но не успела сделать и нескольких шагов, как что-то привлекло ее взгляд к поверхности льда.

Лицо.

Девушка отпрянула, но потом заставила себя присмотреться, поскольку за ту долю секунды успела мельком увидеть, чье это лицо.

Эрил-Фейна. Мертвое, с широко распахнутыми глазами, запертое подо льдом.

Что он делает в этом сне? Этот мир не имеет к нему никакого отношения. Прямо за ним Сарай заметила еще одно лицо и морально приготовилась. Азарин. Ее широко раскрытые глаза смотрели в никуда и покрылись пеленой из ледяных кристалликов. Предсмертный крик застыл на устах, от которых поднимались замерзшие пузырьки воздуха.

Видеть их такими было просто ужасно, и Сарай цеплялась за знание, что это все неправда. Они оба живы и находятся в Плаче. Девушка пошла дальше и почти сразу наткнулась на другое замерзшее лицо – на сей раз незнакомое. Потом еще одно. Дорожка из лиц пряталась подо льдом и вела прямиком к человеческим силуэтам вдалеке, как тропинка из жутких камешков. Она перестала смотреть, перестала считать и, усмирив свои чувства, прошла мимо, поспешив к той троице, словно они могли положить этому конец.

Добежала. Они кутались в шкуры и меха, их лица – лазурные – прятались в капюшонах с меховой опушкой. Самой низенькой была Нова. Она выглядела испуганной, решительной, истощенной и мрачной. С ней были двое мужчин: один пожилой, а один средних лет. Рядом находились сани, запряженные собаками. Долгое путешествие подходило к концу, их пункт назначения виднелся на горизонте в виде струек дыма из дымоходов.

По крайней мере, это пункт назначения Новы. Мужчины дальше не пойдут. Под внимательным взглядом Сарай Нова заговорила с ними – голос сухой, слова фатальные, – отдавая команду, которой они не могли перечить. Вздрогнув, Сарай осознала, что понимает приказ, – его суть, если не точные слова; сон подпитывал ее знанием на некоем глубинном уровне, находившемся ниже языкового. Команда была проста.

Ступайте в море.

С глазами, наполненными ужасом, мужчины ступили с ледяного края и, подобно булыжникам, погрузились в черную воду. И, вот так просто, их не стало.

Сарай затошнило, будто все это происходило взаправду. Но тут она поняла, что это действительно происходило, и эти мужчины были первыми, кого убила Нова. Они – первые, Эрил-Фейн и Азарин – последние. Дорожка из лиц – жертвы Новы. Сарай посмотрела туда, откуда пришла, и их несметное количество потрясло ее до глубины души. Сколько жизней забрала Нова, сколько душ приговорила к исчезновению? После стольких жертв станет ли она мешкать, прежде чем добавить новых к этому жуткому списку?

Развернувшись, Сарай с дрожью обнаружила, что Нова смотрит прямо на нее.

В своем спешном решении испытать удачу она даже не задалась вопросом, сможет ли Нова ее увидеть. Минья была второй, кому это удалось, первым – Лазло. Значит ли, что на это способен только Мезартим, но не люди? Или же это очередной нюанс ее дара, изменившийся после смерти? Теперь это не важно. Значение имеет только подозрение в темных глазах Новы, пригвоздивших ее к месту.

– А ты что тут делаешь? – спросила она, и Сарай догадалась, что Нова узнала ее. В ее взгляде мелькнула враждебность.

– Я следовала по дорожке, – ответила она, указывая на лица подо льдом.

К ним присоединились двое мужчин, которые только что погибли. Трещина заросла, вновь покрываясь льдом, и их лица крепко прижались к нему, будто пытаясь высвободиться. Сарай гадала, понимает ли ее речь Нова, как она поняла ее.

Похоже, что так.

– Откуда? – поинтересовалась Нова, с подозрением глядя на лед. Ее голос был таким юным. Лицо полнее, глаза открыты шире, пока не затронутые столетиями взглядов на горизонт.

– С… конца, – ответила Сарай.

– Это не конец, – отрезала Нова. – До конца не добраться, пока не умрешь.

Сарай попыталась осмыслить ее слова. Значит ли это, что убийствам не будет конца, пока не умрешь, что жизнь состоит из тропинки трупов? Она не спрашивала. Вместо этого, указав на два ближайших лица, рискнула полюбопытствовать: