* * *

Нэд Гамильтон так и остался сидеть на балконе. На свежем воздухе он быстро пришел в себя. Илона, сбегав на кухню за водой, обнаружила его уже встающим после обморока. Не найдя подходящих слов для покаяния и примирения, она не придумала ничего умнее, как выплеснуть воду за перила и торжественно прошествовать в спальню. Там она, не раздеваясь, бухнулась на кровать и долго рыдала, обняв большую подушку. В конце концов жертва разделенной любви так и уснула в слезах. Рыжий рыцарь долго стоял, вперясь взглядом в одному ему различимую точку на горизонте, а мысли его были кристально чистыми. Как можно скорее уехать отсюда и никогда не возвращаться. Найти своего короля Ричарда, вновь вступить в войско, а там сложить голову в боях с язычниками, потому что жизнь теперь не имеет смысла. Ему еще раз ясно показали, какая глубокая пропасть разделяет их с Илоной. Речь шла всего-то об одном поцелуе, а в какой скандал все это вылилось.

Первым встал Николай Степанович, который очень удивился, обнаружив одиноко торчащего на балконе крестоносца. Вдвоем они аккуратно перенесли крепко спящую Дашу в залу на диван и уселись на кухне. Поговорив как мужчина с мужчиной, папа Илоны воспринял исповедь Нэда близко к сердцу, посетовал на отсутствие достаточного времени для воспитания дочери и даже поблагодарил за отказ целоваться без родительского благословения. Рыжему рыцарю стало чуть легче, он понял, что папа целиком на его стороне. Впрочем, на планы возвращения в Англию это ничуть не повлияло. Галина Сергеевна поднялась попозже и вскоре присоединилась к мужчинам на кухне. Узнав от супруга причину душевной печали сэра Гамильтона-младшего, по-матерински поцеловала его в лоб, говоря, что таких порядочных молодых людей в России уже нет. Нэд подумал про себя, а что, собственно, такого очень уж особенного в его поступке, но, вспоминая слова Илоны «у нас везде – бардак!», не стал уточнять детали. После завтрака родители ушли, крестоносец остался на кухне один, терпеливо дожидаясь подъема остальных. Даша проснулась первой, позвонила домой и, едва не плача, ушла: Ирина Юрьевна требовала немедленного возвращения дочери. Вторым поднялся Валера, долго пропадал в ванной, вышел практически без ничего, задрапированный ниже пояса небольшим полотенцем, что создавало эффект юбки с разрезом. Расчесав на пробор мокрые волосы, он, так и не одеваясь, прошел к Нэду на кухню, потребовав свой кофе. Разговор не клеился. Люстрицкий с недосыпа готов был всех упрекать и жаловался на все подряд. Сэр Гамильтон больше молчал, погруженный в свои мысли, а в случае очень уж навязчивых требований ответить был предельно лаконичен: «да, нет, не знаю, подите к черту!» В обед встала Илона, тоже мрачнее грозовой тучи. Из ванной вышла посвежевшей, но от маминого супа отказалась, ограничившись чаем и бутербродами. Разговаривала ровно, никого не задевая, так, словно ждала чего-то. Убрав со стола, все сразу поняли, что настало время для серьезного разбирательства.

– Леди Илона, я хотел бы повторить свою просьбу о возвращении домой. Мне действительно нужно вернуться в Англию.

– О, милый Нэд… ты разбиваешь мое сердце! Зачем тебе куда-то уезжать? Разве тебе с нами плохо? Вредных врагов мы победили. Всех плохих – наказали, сейчас самое время для дружбы и любви!

– Увы, сэр Люстрицкий, – медленно покачал головой рыжий крестоносец. – Кое в чем вы, безусловно, правы. Черные рыцари ушли, коварный карлик Щур исчез вместе с ними, вероломный Аршубанапул повержен, от летающих вампиров-убийц мы избавились, что же теперь? Теперь я могу быть спокоен за ваши жизни, а значит, я больше не нужен здесь.

– Но это глупо! Что значит – не нужен? Вы всегда нужны нам! Дорогуша, скажи ему!

– Когда отправляешься? – глухо произнесла Илона.

Валерка аж подпрыгнул от таких слов, но молодой рыцарь даже обрадовался, ему хотелось побыстрее все решить и покончить наконец с этой невыносимой болью.

– Я спущусь вниз и оседлаю Бреда. Мы будем готовы через десять минут.

– Годится.

– Господи, что вы такое говорите?! Если все это из-за меня, то я не буду вам мешать. Я все понимаю и люблю вас обоих! Илоночка, поверь, ваше счастье для меня… – Люстрицкий всплеснул руками, подыскивая наиболее подходящую метафору, но его соседка хлопнула кулаком по столу так, что цветы на подоконнике испуганно пригнулись:

– Не смей называть меня Илоночкой!!! И не лезь не в свое дело! Он хочет уйти? Пусть уходит! Лично я его задерживать не буду. Захочет остаться – сам скажет. Может, у него дела? Дележ наследства… Опоздает – получит утешительный приз в виде памятной дверной ручки! Может, ему на войну надо, славу стяжать?! Может, его макитра… тьфу! леди Роксолана заждалась до похудения? Пусть едет!

– Но…

– А ты вообще чего здесь расселся?! – Илона отодвинулась вместе с табуреткой и словно впервые увидела, во что, собственно, одет ее друг с детского сада. – Да ты же голый! Блин, ну совсем стыд потерял… Здесь что, студия эротических фильмов? Новый сериал «Голубые годы короля Ричарда»? А ну, марш одеваться, стриптизер паршивый!

– Я… я попросил бы! – попробовал повозникать сэр Люстрицкий, но Илона уже тянулась за мухобойкой:

– В последний раз, только для тебя, повторяю стихами великого русского поэта Валерия Брюсова: «О, прикрой свои бледные ноги!»

Валерку словно ветром сдуло. Леди Щербатова уставилась в окно, сосредоточенно грызя ногти. Рыжий рыцарь тоже молчал и в споры не вмешивался. Где-то далеко, в глубине души, он очень надеялся, что Илона каким-то чудом уговорит его остаться. Или поедет вместе с ним. Разумом он понимал фатальную невозможность такого развития сюжета, но сердце не хотело верить рассудку. Тяжело вздохнув и неуклюже поклонившись, Нэд Гамильтон вышел из-за стола, собрал свои вещи в прихожей и, не оборачиваясь, бросился по лестнице вниз. Успевший приодеться Люстрицкий поспешил следом, поэтому тихих всхлипов на кухне не слышал уже никто.

Черный конь стоял у гаража в окружении своей прежней преданной свиты. У соседских детей шла бурная неделя непрекращающегося счастья. Можно было каждый день трогать большущую живую лошадь! Гладить ее, расчесывать хвост, лазить под брюхом, кормить самыми вкусными печеньями, и все это совершенно бесплатно! Ребячий восторг не имел границ. Даже когда Бред уходил с рыцарем по делам, это воспринималось как праздник, а уж их возвращение…

Благородное животное мгновенно почувствовало, что его хозяин не в себе. Бред пристально поглядел в глаза Нэда, понял причину трагедии и философски вздохнул. Помочь в данной ситуации было совершенно нечем. Верный конь лишь смирненько стоял, пока на него надевали потник, чепрак, седло, застегивали подпруги. Взнузданный и оседланный Бред коротко заржал, мотнув мордой в сторону подъезда. Показалась Илона, в той же маечке и мини-юбке, что были на ней в день их первой встречи с рыжим рыцарем. Впрочем, сейчас казалось, что эти времена ушли в неоглядную даль.

– Мы готовы. Как вы намерены нас отправлять?

– Никак. Я ведь не волшебница и не машина времени, – несколько нервно ответила бывшая воительница всех миров. – Давай поступим проще. Ты помнишь тот медальон из черного чугуна, что мне удалось выцарапать у Щура? Так вот, нас переносил именно он. Принцип действия – простой, как валенок. Надеваешь его на шею, закрываешь глаза, представляешь себе то конкретное место в своей туманной Англии, куда хочешь попасть, – але гоп! – и ты уже там. Вопросы есть?