Чертовка пробежала склады керамики, перепрыгнула небольшое святилище для бедняков, потеряла сандалию и облегченно выдохнула - впереди виднелась белоснежная «Чайка». Стефании стало ужасно, нестерпимо стыдно - до чего дошло! Она, чертовка, должна искать помощи людей, смертных, существ, по идее пригодных только для одного - как источник душ!

Свистнул шотел. Близко. Слишком близко - в каком-то шаге от перепуганной чертовки. Один из шотелидов, самый быстроногий, сумел зайти сбоку и едва не достал ее кончиком этого меча-серпа.

- Помогите… - сипела она, чувствуя, как силы оставляют ее. - Помогите же…

- Во имя Подошв Владельца, что здесь происходит?! - встал на ее пути пожилой стражник.

Стефания его попросту перепрыгнула. Стражник непонимающе расширил глаза… и тут же упал замертво, безуспешно пытаясь закрыться щитом. Острие шотела вошло ему в бок, с легкостью обогнув щит и прошив насквозь панцирь из чешуек Большого Шумузи.

А чертовка уже взлетала на борт «Чайки». Фабьев и Грюнлау непонимающе посмотрели на нее.

- По… гоня… - выдохнула она. - У… бивают… по… могите…

Немец молча снял шмайссер с плеча и шагнул к трапу.

- Stehen bleiben! Bleibt wo ihr seid! Sonst werde ich schieЯen! - гаркнул он.

И сразу же вслед за этим дал короткую очередь - шотелиды даже не думали останавливаться. Однако пули, взметнувшие фонтанчики щепок перед ними, их слегка утихомирили. Грюнлау молча повел дулом шмайссера, указывая, где проходит граница между территорией Юберии и территорией «Чайки». Палец подрагивал на спусковом крючке.

Шотелиды растерянно переглянулись. В довершение ко всему их клинки вновь возвращались к прежнему цвету - действие Благословения Обсидиана прошло. Переть на это страшное оружие, изрыгающее огонь, им не хотелось. Один из воинов потянулся было к луку, но дуло шмайссера уставилось ему в грудь, и Грюнлау медленно покачал головой.

- Тук-тук, доброе утро, я ваша папа! - сообщил Колобков, только что принявший душ после работы. - Фанька, чего тут у тебя? Куда мою Олечку девали?

- Убили твою Олечку! - крикнула ему в лицо Стефания. - Вот эти самые, с кривыми саблями!

- Чего?!! - бешеным ежом взревел Колобков. - Гюнтер, мочи их к чертовой матери!!!

Грюнлау молча надавил на спусковой крючок. Свинцовый ливень отправил к праотцам четверых шотелидов - остальные успели броситься на землю. Умелые воины мгновенно приняли верное решение - они выждали пару секунд, доколе у Грюнлау не закончились патроны и, пока он спешно менял магазин, бросились наутек. Еще одного достала пуля в спину, но остальные скрылись.

- Убили?!!! - заорал Колобков, трясясь от смеси горя и гнева. - Мою Олечку?!!

- Я пошутила! - брезгливо фыркнула чертовка. - Только похитили.

- Пошу… пошу… пошутила… - схватился за сердце бизнесмен. - Ты что, дура, разве ж так можно шутить?! Да у меня чуть инфаркт не… еще б чуть-чуть, и все - хана… Подожди - как похитили?! Кто похитил?! Да не стой ты столбом, рассказывай!

- Петер, получается, что я зря убить этих человек? - растерянно спросил Грюнлау.

Конечно, сам он никогда не смог бы не то что убить - даже просто ударить живого человека. В такие минуты на свет выползал доблестный группенфюрер Вернер Грюнлау, запросто способный провести зачистку целой деревни с женщинами и детьми, если это нужно для… для чего-нибудь. Дедушка Гюнтера никогда не заморачивался вопросами политики - он просто был хорошим солдатом и всегда выполнял команды.

- Гюнтер, ша! Еще чего придумал - негров-киднепперов жалеть! Валерыч, ну-ка, шнель, притащи мне вон того - он вроде как еще живой. Серега, Валера будет его бить ногами, а ты переводи мне, чего он вопит. А ты, рогатая, излагай мне все по порядку - кто тут на меня бочку катит.

- Не буду!!! - озлобленно отчеканила Стефания, приблизив лицо к Колобкову.

- Как так? - искренне удивился тот.

Но отвечать было уже некому - Стефания, всхлипывая и хромая из-за потерянной сандалии, скрылась во внутренностях надстройки.

- Что это она? - еще больше удивился Колобков. - Ладно, пофиг. Серега, чего этот раненый говорит? Быстро мне сюда перевод!

Вытрясти информацию из умирающего шотелида оказалось очень легко - он прекрасно понимал, что жить осталось недолго, и отнюдь не собирался покрывать ненавистного колдуна. К сожалению, известно ему оказалось не так уж много - только то, что им приказали захватить девчонку и телохранителя живыми. Зачем они Шуа’лай Стазе, он не мог даже предположить - но точно ни для чего хорошего. Кто же это станет похищать людей для чего-то хорошего?

Колобков моментально развил бешеную активность. За какой-то час он обегал всех своих высокопоставленных знакомых - Чертанов и Валера едва за ним поспевали. Грюнлау остался на «Чайке» - охранять ее от возможных посягательств.

- Хорошо, Зинка устала, спит, как наш бородатый колдун… - бурчал Петр Иванович, стучась в дверь к Наместнику Стражи. - А то бы она меня сейчас сковородкой пришибла…

- За что? - удивился Сергей.

- Так это ж я Ольку в город отпустил! Ну а ты посуди, Серега, откуда я мог знать, а? Надо срочно все исправлять, а то мне секир-башка сделают…

Несмотря на все приложенные усилия, результатов Колобков не получил. Никаких. Узнав, что нападение и похищение осуществили шотелиды, а приказы им отдавал Шуа’лай Стаза, все Наместники испуганно отшатывались и торопливо выпроваживали гостя из дома. Не помогали ни взятки - их просто отказывались брать, ни угрозы - Стазу боялись гораздо больше, чем бледнолицых чужаков. Никто не желал помочь ни делом, ни хотя бы советом - всюду глухая стена.

Увидеть Наместника Города и вовсе не удалось - дворец Таалуйна наглухо заперся изнутри, как будто готовился к осаде. Даже стражи, обычно охраняющие ворота, куда-то подевались. На крики и стук никто не вышел - поднявшего скандал Колобкова попросту проигнорировали.

Более того - вернувшись к «Чайке», бизнесмен обнаружил, что по городу уже успели распространиться слухи о произошедшем. Пристань словно вымерла - даже портовое отребье попряталось по щелям. Хотя обычно они к этому времени, наоборот, выползали наружу - приближалась эйкрийская ночь, тепорий светился все слабее.

- Серега, пока что свободен, - устало опустился в шезлонг Колобков. - Петрович, ком цу мир! У меня сейчас на тебя вся надежда, крылатый ты наш!

Чертанов, наконец-то оставленный в покое, торопливо направился в каюту - ему требовалось переодеться и глотнуть чего-нибудь освежающего. Но еще в коридоре он услышал сдавленные рыдания, доносящиеся из его каюты.

- А… э… что случилось? - робко приоткрыл дверь он.

Стефания, с некоторых пор ставшая его соседкой по каюте, лежала, уткнувшись носом в подушку, и тихо всхлипывала. А на полу валялось несколько опустошенных бутылочек - все, что оставалось от бара в кают-компании. Там было четверть литра коньяка, бутылка пульке и три штуки скоч-виски. Его на борту никто не любил, поэтому оно уцелело.