Бертильда подняла руку, и длинная колонна солдат тотчас остановилась. Она приподнялась в стременах и оглядела долину. На западе, на пологом склоне горы возвышались над спокойными водами маленького озерца стены и крыши Дан-Горма. Солдаты схватились за мечи и аркебузы и приготовились к предстоящей битве. Они уже послали своих гонцов, чтобы ввести город в заблуждение, и самонадеянно ожидали найти его открытым и радушно их ожидающим. Они знали, что прионнса с семьей все еще не возвратился с Ламмасского Собора, поэтому в городе не осталось никого, кто мог бы принять на себя командование.

Бертильда нахмурилась. Несмотря на то что город был еще слишком далеко, чтобы можно было рассмотреть что-то большее, нежели простые очертания, она не разделяла уверенности своих солдат. Ей вдруг пришло в голову, что вокруг должно было быть больше народу. Блессем был очень густо населен, и деревушки отстояли друг от друга не больше чем на день пути, но они так и не видели никого с тех самых пор, как снялись с места и отправились в Дан-Иден. Пожав плечами, она отдала приказ двигаться дальше.

К тому времени, когда они добрались до берегов озера, лица солдат были столь же угрюмыми, как и ее лицо. Оказалось, что ворота города были накрепко закрыты, и перед ними собралось огромное войско. Многие были одеты в форму городской стражи, но были среди них и несколько сотен мужчин и женщин, вооруженных вилами, топорами и ржавыми мечами. На их лицах была написана непреклонная решимость биться до последнего. Выругавшись, Бертильда поняла, что от их преимущества в неожиданности, численности и позиции ничего не осталось. У блессемцев за спиной были стены их столицы, они находились выше, чем тирсолерцы, и их было почти столько же, сколько и Ярких Солдат. Тем не менее, у горожан не было ни их воинской выучки, ни пороха. Она жестом приказала своим солдатам занять позиции. Филде Брайда сказала, что Дан-Иден должен быть взят, значит, так и будет.

Донован Косолапый проснулся, как и всегда, задолго до рассвета. Позавтракав, как обычно, кашей и капелькой виски, он вышел проверить ветер. На сердце у него было все так же тревожно, но первая утренняя трубка помогла ему успокоиться, и он оперся на перила, наслаждаясь отражением звезд на спокойной воде.

Взвившееся внезапно пламя заставило его вскочить, сжав трубку в огромном кулаке. Когда один за другим запылали все корабли, он поспешил обратно к себе в башню и забил тревогу. Он бил в набат до тех пор, пока у него не заболели руки, а потом выбежал из башни, чтобы посмотреть на происходящее.

Зарево пожаров, охвативших город, сияло на парусах кораблей, плывущих к нему из предрассветного тумана; отряд Ярких Солдат спешил к сторожевой башне с угрюмой решимостью на лицах, сжимая в кулаках длинные мечи.

Он мгновенно понял, что они намеревались сделать. Если Яркие Солдаты получат контроль над шлюзами, их оставшиеся войска смогут спокойно попасть за мол, и весь Южный Эйлианан будет беззащитен перед их ударом. Если ему удастся каким-то образом перегородить ворота, этой дюжине галеонов придется разворачиваться и маневрировать против волны, чтобы их не разбило о берег. Донован Косолапый уже тридцать лет был начальником порта в Бертфэйне, а на каналах работал с тех самых пор, как еще в мальчишестве его нога застряла в шлюзовом механизме. Он изучил ворота лучше, чем морщинистые черты собственного лица, и точно знал, что нужно сделать, чтобы повредить их.

Быстро принявшись за дело, он улегся на спину и осторожно забрался под массивные цепи, зажав в кулаке гаечный ключ. Он аккуратно загнал ключ между шестеренками, что должно было не дать цепям сдвинуться, по крайней мере, на какое-то время.

Громкий стук в массивную дверь у основания башни прекратился, и на миг воцарилась тишина. Неужели уже сдались? - с кривой ухмылкой подумал Донован Косолапый, но тут раздался оглушительный грохот, который заставил его зажать уши руками, и башня наполнилась едким дымом. Донован был ошеломлен. Что это за колдовство? Ведь Яркие Солдаты так же боятся ведьм, как и все остальные тирсолерцы...

Топот ног, поднимающихся по лестнице, заставил его сердце резко заколотиться. Ковыляя так быстро, как только мог, Донован Косолапый вышел на мостки и запер за собой дверь. Поспешно перебираясь по вершине ворот, он слышал, как солдаты начали подхлестывать огромных лошадей, приводящих ворота в движение. Колесо медленно повернулось, и великанские створки начали расходиться. Доновану оставалось еще преодолеть некоторое расстояние до того места, где створки смыкались. С замершим сердцем он ускорил шаги, пытаясь добраться дотуда прежде, чем створки разойдутся слишком широко.

В тот самый миг ворота, задрожав, остановились, и он упал на колени. Расстояние между створками было всего лишь в фут, но это был длинный прыжок для старика с искалеченной ногой. Донован Косолапый зажал палку под мышкой, поручил себя Эйя и прыгнул. Рефлексы сработали молниеносно, и он уцепился за поручни, приземлившись с другой стороны.

За его спиной Яркие Солдаты подавали знаки кораблям, бившим по городу огненными снарядами. Спеша по мосткам, он заметил, что одна каравелла развернулась и направляется к нему, распуская бизань и пытаясь поймать утренний бриз. Потом Донован увидел темные жерла пушек и понял, что они собирались сделать. Идиоты! — подумал он, отчаянно пытаясь добраться до противоположного берега. Они что, не понимают, что Бертфэйн выйдет из берегов?

Раздался грохот. Из жерла пушек пошел дым, и десять бронзовых шаров полетели в ворота. Под ударом ядер они задрожали, сквозь паутину образовавшихся трещин забили струйки воды, быстро превращавшихся в хлещущие потоки. В тот самый миг, когда ворота, затрещав, обрушились под их напором, Донован Косолапый спрыгнул на восточный берег. Несмотря на то, что вода перехлестывала через его тело, пытаясь сбить его, сильные руки крепко вцепились в перила, удерживая его на месте.

Когда вода, наконец, утихомирилась, Донован распрямился и оглянулся, на результаты действий Ярких Солдат. Все обстояло гораздо лучше, чем он мог даже надеяться. Мощь прорвавшей преграду воды не только унесла галеоны, ожидающие у ворот, но и повергла в панику те корабли, которые оставались в порту. Риллстер уже больше четырехсот лет не впадал в море, и уровень воды в Бертфэйне стал опасно низким. Многие сгоревшие корабли затонули, превратившись в препятствия, которые тирсолерским кораблям, подхваченным устремившимся в море неумолимым потоком, было очень трудно обогнуть. Некоторые разбило об обугленные остовы, другие выбросило на скалистый берег. Уцелели немногие каравеллы и карраки, будучи более маневренными, чем вооруженные до мачт галеоны, но на их палубах царило смятение. Тирсолерцам было необходимо время, чтобы перегруппироваться, а без упавших ворот гавань перестала быть надежным убежищем, каким была когда-то. Теперь капитанам кораблей предстояло одновременно бороться с волнами, разбушевавшейся рекой и Фэйргами.

К сожалению, большинство Ярких Солдат в целости и сохранности находилось на берегу, и в городе шли яростные бои, а из горящих зданий валил черный дым. Донован Косолапый схватил свою палку и поковылял в город. У него еще остался порох в пороховницах, слава Эйя!