Призываю вас, духи запада, приносящие дождь,

Призываю вас, духи востока, приносящие ветер,

Призываю вас, духи запада, приносящие дождь,

Призываю вас, духи востока, приносящие ветер...

Она повторяла это заклинание до тех пор, пока не почувствовала на своем лице легкую морось. Открыв глаза, она увидела, что к ней через озеро приближается сильнейший ливень. Далеко внизу Яркие Солдаты, заряжающие пушки, отчаянно пытались прикрыть фитили, но все промокло в мгновение ока. Она увидела, как они с бранью пошвыряли на землю свои кремни, и устало улыбнулась. Впервые за шестнадцать лет она возблагодарила Эйя, стоя на городской стене и подставив седую голову под струи дождя. Пушки так больше и не выстрелили.

Когда по дворцу разнесся приказ об отступлении, началась суматоха. Латифа разослала слуг по всем кладовым и погребам, чтобы собрать провизию в дорогу. Во дворе ржали и рвались с привязи лошади, перепуганные запахом дыма и крови. Слуги прионнса, до сих пор оставшихся во дворце, суетились, укладывая бархатные одежды своих хозяев, а из всех покоев доносились истерические крики. Дворцовый синалар выкрикивал приказы, а хмурые солдаты разбегались по стенам.

Первыми выехали, усиленно охраняемые экипажи аристократов. Когда их колеса загремели по мосту, стражники на внешних стенах испуганно закричали. Дворцовые ворота рухнули, и завязался бой. Кучера подхлестнули лошадей, и позолоченные кареты, сильно раскачиваясь, понеслись по дороге к задним воротам.

Изабо отчаянно помогала остальным слугам грузить в повозки бочонки, корзины и тюки. Она слышала шум близкого боя, и от криков боли и ненависти кровь у нее бурлила.

— Быстрее, Изабо! — закричала Латифа. — Враги совсем рядом — нужно бежать! Они с минуты на минуту закроют ворота и поднимут мост!

Еще одна нагруженная повозка прогромыхала прочь со двора, заваленная сумками с золотом, посудой и драгоценностями; а поверх сундуков и мешков, точно птица на насесте, примостился канцлер казначейства. Осталась всего одна повозка, и на скамеечке рядом с кучером уже громоздилось тучное тело Латифы. Изабо зашвырнула в повозку свою сумку, потом внезапно вспомнила о маленьких собачках, так и оставшихся привязанными к вертелам на кухне. Она помчалась в кухню, поспешно отвязала их и побежала обратно, зажав собачек под мышками. Она ухитрилась вскарабкаться на повозку в тот самый миг, когда та тронулась с места, а кучер начал бешено нахлестывать лошадей. Изабо ни за что не удалось бы это, если бы не Сьюки, которая свесилась вниз и схватила собак, так что Изабо смогла запрыгнуть на нагруженный задок. Крепкая рука Сьюки не дала ей свалиться, когда повозка с грохотом выкатилась из дворцовых ворот и покатилась по узкому мостику. Ворота за ними захлопнулись, и мост, задрожав, начал подниматься.

— Вот чокнутая! — ахнула Сьюки, в ее круглом лице не было ни кровинки. — Вечно тебе нужно рисковать собой ради глупых животных!

Изабо только прижимала собак к себе, тяжело дыша. Вывернув на дорогу, фургон оказался в самой гуще боя. Одной дивизии Ярких Солдат удалось пробиться через защитников дворца, и они отчаянно пытались остановить отъезд Ри. Солдаты с искаженными безумием боя лицами подступили к боку повозки, и Изабо с криком отпрянула. Их серебряные латы сверкали на солнце, на палашах и булавах запеклась кровь. Впереди шеренга одетых в белое солдат подняла аркебузы, установив их на деревянные столбы, вбитые в землю. Из них с грохотом и зловонным дымом вылетел огонь, и многие Красные Стражи упали. Аркебузы снова выстрелили, и их возница рухнул с сиденья, залившись кровью из уродливой дыры, появившейся у него между глаз. Лошади понесли, и Латифа схватила поводья, заставив охваченных ужасом животных перейти на галоп. Они пронеслись сквозь шеренгу стрелков прежде, чем они успели перезарядить свои аркебузы, подмяв их своими железными колесами. Когда солдаты закричали, Изабо закрыла лицо руками.

Повозка покатила дальше, а Красные Стражи начали теснить Ярких Солдат. Изабо оглянулась на Риссмадилл. Его изящные башенки и шпили были полускрыты густыми клубами черного дыма, поднимающегося над горящим городом. Она в отчаянии думала, догадается ли Лазарь бежать или будет ждать ее у границ парка. Она послала ему умоляющий мысленный приказ, но никакого ответа не получила.

Они проехали через дальние ворота, и солдаты заперли их за ними, чтобы задержать преследование Ярких Солдат. Повозка очутилась в лесу, и по бокам фургона захлестали ветки, а под колесами начали потрескивать прутья. Один из верховых подъехал поближе и приветственно поднял руку. Изабо с радостным вскриком узнала Риордана Кривоногого и позвала его.

— Рад тебя видеть, Рыжая, — отозвался он. — Теперь можешь не бояться. Риордан Кривоногий позаботится о тебе!

Изабо прислонилась к бортику, чувствуя себя намного лучше. Ее сердце взволнованно забилось. Долгие недели она беспокоилась о Ключе и о том, как попасть в Лукерсирей, и вот они с Латифой ехали в старый дворец в свите самого Ри. Воистину, Пряхи приложили руку к этому узору.

Волчица, длинная и поджарая, быстро бежала, опустив нос к земле и перескакивая через кусты и камни. Далеко внизу с грохотом неслась по ущелью река Малех, и лица всадников, едущих за ней, были мокры от висящей в воздухе мелкой водяной пыли.

Энгус был бледен и напряжен, его лицо до сих пор покрывали синяки и ссадины, которые он получил, когда летел по склону холма. Он очнулся больше чем через день после отъезда Крылатого Прионнса, чувствуя себя так, как будто накануне изрядно перебрал виски. Голова у него болела, горло пересохло. Волчица ткнулась в него носом, и он открыл мутные глаза, не понимая, где находится. Над головой у него была натянутая парусина.

— Где я?

— Мы в лагере мятежников, — успокаивающе сказал Дональд, поднося к его губам стакан с водой. — Лежите тихо, милорд, вы сильно ушиблись.

Энгус послушно проглотил воду, пытаясь изгнать из головы тяжелый туман. Крыша палатки колыхалась то надвигаясь на него, то снова отступая. Он закрыл глаза и положил руки ладонями на землю, пытаясь обрести равновесие.

Когда он снова открыл глаза, у входа в палатку стоял незнакомец — высокий и гибкий мужчина с кинжалами, торчащими из-за пояса и из башмаков.

— Значит, вы пришли в себя, милорд, — сказал он очень вежливо. — Как вы себя чувствуете?

— Как будто по мне пронеслось стадо гэйл'тисов, - ответил Энгус. — Что случилось? Что я здесь делаю?

— Очень хороший вопрос, милорд, — учтиво отозвался незнакомец. — Я и сам очень хотел бы узнать ответ.

— Кто вы? Где я?

— Я, милорд, Катмор Шустрый, сын Десмонда Сапожника. Вы находитесь в сердце лагеря повстанцев, и я предупреждаю вас, милорд, не делайте никаких резких движений, поскольку вокруг этой палатки примерно пять сотен человек...

— Во имя Кентавра, ты считаешь, что я сейчас способен на какие-нибудь резкие движения? — рявкнул Энгус. — Где моя дочь?