— Ты издеваешься надо мной? — спросил Рагхар. — Урхарер, мне не нужны твои скудные слова, мне нужны твои воспоминания. Передай мне их! Воспоминания Угрха и людей тоже нужны, возьми их.

Ощущение, что в голову забрался маленький паук, и сейчас он бегает по мозгу, слегка щекоча его. Урхарер без разрешения забрался в мои воспоминания и взял то, что нужно. Обидно, однако, мог ведь не забывать про банальную вежливость. Или настолько боится берсерка, что на остальное плевать?

— Старина Орх — единственный, кто известен мне по воспоминаниям предков. — Рагхар низко поклонился. — Великое почтение великому воину прошлого, он смог уйти по собственной воле, не каждому это дано.

— Ты посмотрел нашу память? — спросил Угрх.

— Да, я посмотрел всё и вижу множество ошибок, которые вы все совершили. Можно было действовать иначе, но вы выбрали сложнейший путь и, по сути, сами себя наказали. Я принял решение, и противиться ему не в ваших силах. Вам придётся пойти со мной…

* * *

Встреча с берсерком изменила только одно — мы выжили. Если бы не он, то пауки бы уже давно переварили и меня, и Урхарера. В остальном, по сути, никаких изменений, потому что хоть мы и находимся под конвоем Рагхара, но остаёмся такими же свободными, как раньше. Что с берсерком, что без него, место назначения прежнее, таинственный город разумных медведей. Жаль, что доберёмся до него ещё не скоро.

Что я понял из разговора Угрха и Урхарера с Рагхаром? Можно сказать, что ничего не понял, одни загадки. Прошло уже три дня, но других разговоров так и не было. Пытаюсь разговорить мишек, но не получается, полный игнор с их стороны. О чём-то спрашивать восседающего на урлооке Рагхара банально боюсь, потому что не знаю, к чему это может привести.

Горы наконец-то закончились. Совсем! Больше не нужно взбираться на вершины и спускаться с них, рискуя на каждом шагу свернуть шею. Началась огромная равнина, сплошь и полностью покрытая Мёртвым лесом. Он, как я понял, в этой части материка тоже растёт и ничем не отличается от того, который есть возле посёлков, за исключением площади. Нет ему конца и края…

— Хорошее место, чтобы устроиться на ночлег. — Рагхар спрыгнул с урлоока, который тут же умчался добывать еду. Послушная скотина, без каких-либо команд знает, что от него требуется. — Угрх, на тебе разведение огня. Люди и Урхарер могут отдыхать…

Раздав команды, берсерк подошёл к дереву и начал взбираться по лишённому веток стволу с проворством кошки. Каждый раз делает это, все уже привыкли. Чем занимается там, на высоте, среди гигантских крон, даже Угрх и Урхарер не знают. А может, знают, но не говорят.

— Хорошее место для ночлега… — пробурчал Витя и возмущенно заявил: — Древолаз хренов, место хорошее он нашёл, да тут весь лес одно сплошное хорошее место! — С мечтанием посмотрев наверх, крикнул: — Чтобы ты брякнулся оттуда!

— Угрх, может, ты уже скажешь, что происходит? — попросил я.

Медведь покачал головой и продолжил расчищать площадку для костра. Посмотрев на Урхарера, я попытал счастья во второй раз:

— Толстый, может, ты что-нибудь скажешь?

Ответом также стало качание головой.

— Ну и ладно. — Я махнул рукой. — Хотите молчать — молчите!

Урлоок появился, как всегда, неожиданно и, как всегда, с добычей, принёс в пасти ещё живого поросёночка. Судя по крови, в которой измазана вся пасть, до этого было съедено множество других поросят. О себе хищник не забывает.

— Кыш, псина! — Витя ткнул палкой в проходящего рядом с ним урлоока, но тот никак на это не отреагировал.

— Чего такой нервный? — поинтересовался я и занялся «интересным» делом, собиранием коры и веток для костра.

— Жрать хочу, потому и психую. Устал, надоело на спине Угрха ехать, хочется комфорта. Урлоок большой, нам с тобой бы там место нашлось, если бы берсерк проявил хоть каплю заботы… А ещё я поговорить хочу, нормально поговорить, для меня это важно! Достало ваше постоянное молчание!

Глухой удар известил о том, что берсерк приземлился. Спрыгнуть с тридцати метров, как мы уже не раз убедились, для него не проблема.

— Ну что, древолаз, как успехи? — поинтересовался Витя. — Нашёл, что искал?

Впервые за всё время Рагхар снизошёл до ответа:

— Правильнее будет сказать «учуял», потому что запах Харрора я ни с чем не спутаю. С ним ещё пятеро, все берсерки, утром следующего дня они будут здесь…

* * *

— Почему мне дали заднюю ногу? — Витя недовольно отодвинул деревянную тарелку с увесистым шматком жареной на костре свинины и воскликнул: — Это что, намёк на мою инвалидность? Я хочу шею, там больше жировых прослоек, которые мне нравятся! И вообще, что за дискриминация? Ермаку, вон, рёбра достались, я тоже хочу рёбер!

Берсерк Рагхар прекратил жевать, осторожно положил на землю вторую заднюю ногу, которую оторвал от туши сам, и, ни к кому, по сути, не обращаясь, сказал:

— Писк, который я слушаю уже достаточно долго, начинает надоедать. Если пищалка не собирается затыкаться, то ей нужно знать, что терпение Рагхара имеет предел. После преодоления предела радиус смертельных исходов вокруг Рагхара начинает увеличиваться столь быстро, что остановить его уже невозможно. Тишина и покой — мои излюбленные спутники во время ужина. Так было раньше, и так должно оставаться сейчас.

— Слышь, годзила, ты что, угрожаешь мне? — Витя достиг нового уровня, оскорбляет Рагхара, глядя ему в глаза. — Инвалида убить собрался, псих ненормальный? Что, только слабых трогать умеешь? Вот придёт Харрор, с ним и выясняй, кто круче. Самоутверждаться нужно на сильных противниках, а не на тех, кто по большому без посторонней помощи не всякий раз нормально ходит. Понял ты меня, крахмал?

Местная кровососущая тварь, этакая уменьшенная копия стрекозы с функциями комара, села на нос Вити и попыталась вонзить в него свой микроскопический хоботок. Единственная рука инвалида резко устремилась к лицу, и «комар» погиб, так и не отведав кровушки. Рагхар, усмехнувшись совсем по-человечески, спросил:

— Ты сейчас самоутвердился?

— Не понял? — Витя свёл брови вместе. — Ты это про комара, что ли?

— Про него, ведь он всего лишь сел на твой нос и хотел испить самую малость твоей крови, чуть меньше одного грамма. В тебе её гораздо больше, не убыло бы, но ты не позволил, убил.

— Убил, потому что достали эти кровопийцы! — резко ответил Витя. — Самоутверждаться на комарах, блин… Нет, более тупого бреда я не слышал в своей жизни!

— Меня тоже достал один кровопийца, но вместо крови он пьёт моё терпение. Если я прихлопну его, то в этом не будет самоутверждения, ведь это бред. Хочешь, чтобы я прихлопнул его?

Похлопав Витю по спине, я сказал:

— Остынь, друган, потому что ты проиграл. Сам на свои же грабли встал, прими это.

— Да понял, понял… — Витя перевёл взгляд на свиную ногу. — Остыл уже, и еда остыла, можно и поесть…