столбами, были также обрамлены чистым и древним золотом, а с мозаичных окон цепью спускались хороводы люстр, что горели яркими огнями.

Сидений или лавок здесь не было — большая площадь, отделённая широким и высоким иконостасом, простирающем свои руки до самого потолка. Иконы сохранили за собой только название — в действительности за статуей Азриэля располагались меньшие по размеру, но не по тщательности своей проработки изваяния богоподобных существ. Азриэль держал свой Шторм в одной руке, протягивая его лезвие вперёд, так, чтобы каждый входящий мог видеть величие и могущество древнего героя. От тела, облачённого в латы, летели ангелы, с крыльями, белыми, как сам снег, выступая своими формами из стены. Чем выше Однорукий поднимал голову, тем больше различал ангелов, святых, а в самом центре иконостаса из изваяний блестел своим гротеском расписной крест, отлитый из чистого серебра и размером был, не меньше, чем клинок Азриэля. Всё это чудо архитектурной мысли проступало из стены, протягиваясь из мира иного в реальность, перемежаясь с классическими иконами, обрамлёнными золотой рамкой.

За неимением сидений, люди толпились подле вырезанной мраморной лестницы, которую ограждали змеёй идущие серебряные цепи. Посередине, там, где цепи образовывали ворота, стояли два бугая, позволявшие проходить только священнослужителям, что участвовали в сегодняшнем ритуале Возрождения.

Несмотря на чудовищное количество человек, в котором Однорукий боялся утонуть и не всплыть, все вели себя культурно и тихо. Шепотки, конечно, слышались и тут, и там, однако тишина одеялом окутала всех присутствовавших. Согласно ритуалу Возрождения, на церемонии могли присутствовать все — простые горожане, нищие, аристократы и инквизиторы, ведь Господь любит всех своих детей и в священном месте каждый забывает о своём положении и достижении, склоняя голову перед Всевышним. Однако даже в таком месте, как в храме Святого Азриэля, люди разбились кучками и старались держаться друг от друга подальше. Больше всего, конечно, было юных, совсем зелёных крестоносцев — молокососов, которые и своего первого демона-то не убили. Но присутствовать такие должны, чтобы не забывать, как упорная служба в Инквизиции впоследствии награждается. Гораздо меньше было горожан и богачей — они толпились ближе к середине храма, а кто-то пробрался и прямо к оградным цепям, но больше всего было попрошаек и нищих, которые сновали у входа в храм. Охрана то и дело выпроваживала очередного наглеца, пока тот кричал о несправедливости и жестокости этого мира.

— И кого же выберут? — спросил один парень другого. Оба в чёрных кителях, с номерами. «Сопляки, — ухмыльнулся Однорукий, — вы меня с собой не равняйте. Я скоро от этого сраного номера избавлюсь». Он потёр свой номер «123» и снова усмехнулся.

— Не знаю, — ответил другой голос. — Нас тут всех в этом углу собрали, и только Бог знает, сколько среди нас будущих инквизиторов.

«Инквизитор, — смакуя, произнёс про себя Однорукий, — так скоро я смогу себя называть. Наконец, жизнь в нищете окончена!»

— А ты как думаешь, парень? — Однорукий почувствовал, как чужая рука ткнула его в бок.

— Я думаю, что ты охренел, — прошипел Однорукий, не соизволив даже обернуться. — Кто того заслужил — того и выберут, но уж точно не тебя.

— Пошёл ты, — прыснул голос и растворился в толпе.

Дальше собственных рук Однорукий не видел, но, когда на крыше ударили в колокола, у него чуть кровь с ушей не пошла.

— ТИШИНА! — взревел грубый мужской голос, стоящий, видимо, где-то у алтаря. — ТИШИНА!

Последние шепотки затихли и даже голос самых наглых попрошаек стих.

«И почему эти кретины отправили мне приглашение на церемонию, а я трусь в заднице этой толпы?» — не понимал Однорукий. Когда он, только зайдя в церковь попробовал проникнуть за цепное ограждение, то получил хорошую взбучку от охранника и ретировался чуть назад, пока толпа не поглотила его и не выплюнула вот здесь.

— Сегодня великий день, — прогромыхал старый голос, который Однорукий так не любил, — сегодня, в этом святом месте, мы увидим, как бравые парни и немногие девушки, сбросят с себя номера, которые были их лицами долгое время, и обретут новые, истинные имена! Вы отказались от прошлого, — прокричал он в толпу, — вы отказались от старых имён, чтобы обрести новую жизнь в новом облике и под новым именем! Доселе, вы терпели только гнёт и унижение, боль и страдание, но вот настал день вашего перерождения! Феникс воскрес из пепла и также воскреснете вы!

Многие из вас были у меня на лекциях и занятиях, и вам ли не знать, каким трудом даётся знание!

«Да, я ради этого руку потерял», — язвительно подумал Однорукий и взглянул на раненую культю, оправленную в бандаж. Во время битвы со Старым Волком ядро в протезе взорвалось и всё черное пламя проникло в повреждённые астральными иглами мередианы. Рука после того случая начала жить своей жизнью: бросала ложки, когда Однорукий норовил поесть, дёргалась и билась в конвульсиях, а как-то беловолосый проснулся от того, что его культя едва не придушила своего хозяина. После этого он обратился к Лазарям — ордену, который являлся придатком Инквизиции и занимался излечением астральных и физических повреждений, полученных в ходе сражений с потусторонними.

«Вите там бы понравилось, — думал, сдерживая крик, Однорукий, пока руку прожигали освящённой энергией, выбивая остатки пламени, — пытать других — это в его стиле».

— … благодарны. Мы с вами прошли достаточно много, но теперь, когда вы взрослые, то сможете справиться и без меня, — звучал с алтарного места другой голос старика, которого Однорукий видел всего несколько раз. Лекции этого старичка, который был экспертом по демонической энергии должны были начаться аккурат перед тем, как он, Однорукий, решил попытать удачу в казино «Azartus». — Если же вы чувствуете, что учить — это ваше призвание, то вступайте в орден Мэтров Чёрного Пламени. Негативная энергия — лишь оборотная сторона освящённой и умение её обуздать — великое умение, но обучить её силе других — задача действительно, под стать герою.

Ордены в Святой Инквизиции орденами являлись только на словах. Древнее, красивое слово — не более. В действительности каждый орден занимался лишь тем, что выполнял одну из задач Святой Инквизиции: Лазари — лечили, орден Мэтров — обучал новичков искусству управления энергиями, орден Паладинов — представлял из себя совокупность всех элитных отрядов, в которые каждый зелёный крестоносец желал вступить. Все эти ордены прекрасно существовали вместе, каждый поддерживал другой, но вот отдельно из них никто жить не мог, поэтому все эти организации объединила между собой Святая Инквизиция. Отдельно, вне всех, существовал орден Золотой Руки, куда входили только три самых значимых человека корпуса. Ордены существовали