развеяли последние остатки надежды на лучшее… Говорить о том, что власти наши и народ готовы к войне, не приходится. Нет, не готовы! Ни власть, ни народ. Есть, конечно, и какая-то там оппозиция, которая собралась в Притеречье. Но и им, по большому счету, нет никакого дела ни до народа, ни до этой земли. Их поступки ясно показывают это. Свора, состоящая из обиженного на новые власти ворья и продавшихся Кремлю предателей. Бывшие чиновники, которые не могут смириться с тем, что их скинули с шеи народа, и мечтающие забраться туда вновь, да немногочисленные их прислужники, купленные ими задешево.

– Ты чересчур категоричен, Жандар, – встал один из присутствующих. – Я из того самого Притеречья. Не раз встречался с представителями оппозиции, о которой ты говоришь. Конечно, я не стану утверждать, что там собрались одни лишь ангелы. Естественно, нет. Но есть среди них и честные люди, искренне болеющие и за народ, и за эту землю. На них ведь тоже оказывается колоссальное давление извне. Вот и не получается сделать что-то путное. Да и народ за ними не идет…

– Народ, дорогой Овтарха, надо либо купить, либо обмануть, лишь тогда он за кем-то идет, – вставил слово Элаха, внимательно следивший за ходом дискуссии. – Окружению генерала удалось второе, терская же оппозиция не сделала даже это. Так хоть купила бы… на те деньги, что Россия им выделяла.

– Столько денег, чтобы на них можно было кого-нибудь купить, им не давали и никогда не дадут, – снова включился в беседу Дареш. – Если бы оппозиция смогла свалить генерала, то с кем, позвольте вас спросить, России вести войну? А чтобы обмануть народ, нужна хотя бы видимость какой-то порядочности. Нет у нашей оппозиции и такого мизера. Да и те силы, на которые она опирается, тоже выдают ее с головой. И ничего абсолютно, кроме поддержания в республике хаоса и беззакония, они не сделали и делать не собирались, даже если каждый второй среди них, как говорится, святее папы римского. Они никак не могут влиять на ситуацию, поэтому рассчитывать на них народу не стоит. Как только начнется стрельба, одни из них примкнут к российским войскам, другие сбегут вглубь той же России, остальные вернутся домой и будут сидеть там до тех пор, пока хозяин, которому они служат, как верные псы, не призовет их снова к себе. Давайте оставим их в покое, эти люди – не народ и не нация. Они ничуть не лучше тех, против кого как бы выступают. И для народа было бы совсем неплохо, если бы и те и другие были уже под землей. Как говорится, хорошему – хорошая могила, плохому – плохая…

Жандар спокойно дослушал Дареша и продолжил:

– Республика разрушена и разграблена, поля заброшены, ни заводов, ни фабрик уже нет. Воевать нечем. Правда, все говорят о том, что у народа на руках много оружия. Может и так. Но его далеко не достаточно для войны, которая может продлиться месяцы и даже годы. У республики нет в запасе никаких арсеналов ни с оружием, ни с боеприпасами. Конечно, на рынке можно найти любой вид оружия, вплоть до суперсовременного, но на что его купить простому чеченцу, который и так еле сводит концы с концами?.. Люди обозлены, нет ни работы, ни какой-либо социальной помощи. Думаю, никто здесь не сомневается в том, что это результат планомерной работы. Человек, не владеющий хоть какой-нибудь собственностью и без видимых перспектив на будущее, способен на все. В него вселяется разбойничий дух, он становится агрессивным и жестоким. Ради обеспечения своей семьи он способен пойти на самые ужасные вещи. Поэтому народ не боится надвигающейся войны и не особо ее избегает. Каждый думает, что именно ему она не принесет ничего плохого и именно его не коснется, даже если накроет всех остальных. Но это не так. Обычно война обходится особенно жестоко с теми, кто пытается стоять в стороне от нее. Иначе говоря, она просто не позволяет никому оставаться в стороне. Я знаю это… Я это видел…

Жандар сделал небольшую паузу и продолжил:

– В этом доме собрались люди со всех концов республики. Есть здесь представители нохчмохкойцев, горных обществ, притеречных аулов… Каждый из нас знает обстановку и состояние дел в своих аулах и районах. Знаем, на кого у себя там можно положиться, а кого следует избегать. Я не говорю, что мы знаем абсолютно всех. Но найти надежных людей, на которых можно опереться, думаю, по силам каждому из нас. Нам надо искать и находить как можно больше честных и преданных родине людей. Я вовсе не предлагаю создать из них какие-то отряды и бросить их в мясорубку войны. Нет, конечно… Власть, которая не смогла установить в республике хоть какой-то порядок, которая нисколько не заботилась о соблюдении законов, издаваемых ею же в большом количестве, которая сама и нарушала все мыслимые законы каждый божий день… такая власть вряд ли сможет и будет заботиться о простых людях. Когда все начнется, народ станет метаться из стороны в сторону, словно стадо без пастуха. Нам следует… мы обязаны сделать все, чтобы предотвратить панику среди людей… Нас мало, нужно пополнять наши ряды. Нам нужны верные, надежные люди. И как можно больше. А они найдутся, если мы на деле докажем, что у нас благородные намерения и цели… И еще одно. Нам заранее надо определить, кому и что следует делать, когда раздадутся первые выстрелы. Каждый из нас должен точно знать, где он должен находиться, чем заниматься и как поддерживать связь с товарищами… Я тут кое-что набросал, – с этими словами Жандар достал из внутреннего кармана целую стопку бумаг. – Нажмуддин, пусть кто-нибудь раздаст эти листы присутствующим. Друзья, прочтите их. Да-да, прямо сейчас… С чем-то вы можете не согласиться, что-то посчитаете правильным. Может, я что-то упустил в спешке или по незнанию. Давайте обсудим, доработаем, внесем ваши поправки. Словом, давайте доведем мою писанину до ума и разъедемся сегодня только после принятия по этому поводу твердого решения…

Кто-то из молодых раздал листки присутствующим, которые тут же принялись за чтение.

Жандар был из тех, кому доводилось не только слышать о войне, но и участвовать в ней. Он провел целый год в составе контингента советских войск в Афганистане. Не раз участвовал в боях, был несколько раз ранен… Он хорошо знал, что такое война. После Афганистана он остался в армии на сверхсрочной службе. Потом не стало страны Советов. Наступили дикие времена. В одночасье рухнули и казавшиеся