В таком положении мы пребывали до самого рассвета. Я был в отчаянии, напуган, полон горя и страха, но при виде восходящего солнца – снова ожил. При первых же проявлениях рассвета фигуры рассеялись в тумане.

Я машинально повернулся к миссис Мине, намереваясь ее загипнотизировать, но она лежала и спала таким крепким сном, что я никак не мог ее разбудить. Я попробовал загипнотизировать ее сонную, но она ничего не ответила, а день уже настал. Я боюсь сдвинуться с места. Я развел огонь и посмотрел на лошадей – они подохли. Сегодня мне предстоит много работы, но я подожду, пока солнце не будет высоко, потому что может случиться, что я окажусь в таком месте, где свет солнца, невзирая на снег и туман, все-таки меня защитит.

Я подкреплюсь завтраком, а затем уже примусь за свою ужасную работу. Миссис Мина все еще спит, да будет благословен Господь! Сон ее спокоен…

Дневник Джонатана Харкера

4 ноября, вечером

Приключение с катером было ужасно. Не будь его, мы давно уже догнали бы лодку, и моя дорогая Мина была бы уже свободна. Боюсь даже думать о ней, находящейся вблизи той ужасной местности. Мы достали лошадей и следуем за ними по тракту. Записываю это, пока Годалминг готовит все к отъезду. Оружие с нами. Цыганам придется плохо, если они вздумают сопротивляться. О, если бы Моррис и Сьюард были здесь! Будем надеяться! Если мне больше не придется писать, то прощай, Мина! Да благословит и сохранит тебя Бог!

Дневник доктора Сьюарда

5 ноября

На рассвете мы увидели, как цыгане скрылись у реки со своим фургоном. Они окружили его со всех сторон и спешили, точно их преследовали. Падает легкий снег. Вдали слышится вой волков, он несется с гор вместе со снегом; нас со всех сторон окружает опасность. Лошади почти готовы, и скоро мы двинемся в путь. Мы мчимся навстречу смерти. Одному Богу известно, кто или что, где, когда и как это случится…

Дневник Авраама Ван Хельсинга

5 ноября, днем

Я, по крайней мере, в рассудке. Благодарю Бога за эту милость, хотя испытание было ужасно. Оставив Мину спящей в священном кругу, я направился к замку. Кузнечный молот, который я взял из экипажа в Верести, мне пригодился, хотя все окна и двери были открыты. Я все-таки снял их с петель, чтобы какая-нибудь роковая случайность их не захлопнула, и я не оказался бы взаперти. Горький опыт Джонатана оказал тут услугу. Благодаря его записям я нашел дорогу к старой часовне, так как знал, что там-то мне и предстоит работа. Воздух был удушлив, казалось, откуда-то исходит серный запах, и он кружит мне голову. Послышался вой волков, но возможно, просто шумело у меня в ушах. Тут я вспомнил о моей дорогой миссис Мине, и положение показалось мне ужасным. Передо мной была дилемма. Я не рискнул взять ее сюда с собой и оставил в священном кругу. Вампир не мог причинить ей там никакого вреда, но волк легко мог к ней подойти. Я пришел к заключению, что работа мне предстоит здесь, что же касается волков, будем уповать на Бога. Я решил поэтому продолжать свою работу. Я знал, что найду по крайней мере три гроба, так что начал искать, пока наконец не нашел один из них. Она спала крепким сном вампира. Она была полна жизни и сладострастной красоты, и я даже вздрогнул, ибо пришел убивать. О, я не сомневаюсь, что в древние времена, когда приключались такие вещи, многие думали и пробовали делать то же самое что и я, но затем убеждались, что это им не по силам; и они медлили и откладывали, пока наконец красота и соблазнительность порочного «не мертвого» не очаровывала их, и они не останавливались в нерешительности, а солнце садилось и сон вампира проходил. Тогда открывались чудные глаза белокурой женщины и смотрели на них с любовью, а сладострастные губы протягивались к ним для поцелуя, человек ослабевал, и в объятиях вампира оказывалась новая жертва.

Соблазн должен был быть очень велик, раз даже меня волнует присутствие такого существа, лежащего тут в пыли целые столетия и распространявшего тот же запах, что и в жилищах графа. Да, меня это взволновало – меня, Ван Хельсинга, несмотря на мои взгляды и основания их презирать; меня это так потрясло, что я почувствовал себя совсем парализованным. Возможно, причина заключалась в том, что я устал и не выспался. Я чувствовал, как меня одолевает сон.

Иллюстрации для подарочного издания 1916 года.

Художник – Эдгар Альфред Холлоуэй.

«…Так вот где «не-мертвое» логовище короля вампиров, которому столь многие обязаны гибелью души! Пустота могилы красноречиво доказывала то, что я знал…»

Но я овладел собой и принялся за свою ужасную работу. Раскрывая гробовые крышки, я нашел еще одну из сестер, брюнетку. Я не решился на нее посмотреть, чтобы не впасть в соблазн, и продолжал поиски, пока наконец не нашел в высоком большом гробу, будто сделанном для кого-то близкого и дорогого, ту белокурую сестру, которую я, как и Джонатан, видел появляющейся из атомов тумана. Она была так прелестна, так удивительно сладострастна, что во мне проснулся инстинкт мужчины. Но слава Богу, голос моей дорогой Мины все еще продолжает звенеть в моих ушах, и раньше, чем меня коснулось колдовство, я принялся за работу. Таким образом, я нашел в часовне все гробы, и так как ночью нас окружало всего трое «не мертвых» призраков, то я решил, что больше «не мертвых» нет. Я нашел, правда, еще один гроб, более величественный, чем все остальные, колоссального размера и благородной формы. На нем было написано одно слово:

ДРАКУЛА

Так вот где «не-мертвое» логовище короля вампиров, которому столь многие обязаны гибелью души! Пустота могилы красноречиво доказывала то, что я знал. Раньше, чем вернуть этих несчастных женщин к их естественной смерти своей ужасной работой, я положил несколько облаток в гроб Дракулы и таким образом изгнал его, «не мертвого», оттуда навсегда.

Затем я принялся выполнять ужасный долг. Мне было противно.

О, Джон, это действительно работа мясника! Если бы меня не расстраивали заботы о других умерших и живущих, которые находятся в большой опасности, я никогда бы не решился на это.

Я дрожу, я дрожу еще и теперь, хотя, слава Богу, мои нервы выдержали. Если бы