ворот или в центре, недалеко от форума. Заведения поскромнее располагались вдоль больших дорог, связывавших крупные и малые города. У входа в приличную гостиницу часто помещали «рекламную» табличку с перечнем услуг, которые хозяин готов был оказать постояльцам. При раскопках в Помпеях археологи обнаружили на стенах нескольких гостиниц замечательные образцы таких «зазывающих» надписей. Вот одна из них:

Эдона говорит:

Выпивка стоит здесь асс. За два асса ты лучшего выпьешь,

А за четыре уже будешь фалернское пить[1023].

Иногда хозяева составляли настоящие стихотворные инструкции для постояльцев:

Будь приветливым здесь и досадные брось перебранки,

                Если ты можешь, а нет, так восвояси ступай.

Взгляд шаловливый оставь и не смей глазеть похотливо

                Ты на чужую жену, скромно глаза отведи.

Ноги пускай тебе раб помоет и насухо вытрет,

                Ложе салфеткой покрой, наши платки береги[1024].

Обычно состоятельные люди игнорировали гостиницы и постоялые дворы, предпочитая ночевать у своих родственников, друзей и знакомых или же на собственных виллах, как, например, Цицерон. Однако иногда им все же приходилось останавливаться и в провинциальных «отелях». Эти заведения были очень разными — хорошими и плохими. Однако в основном их обстановка и обслуживание оставляли желать много лучшего, так как по большей части они были рассчитаны на бедных и невзыскательных людей. Путешественникам, проезжающим мимо, предлагался скромный отдых под навесом, защищавшем от непогоды и зноя, и кружка подогретого разбавленного вина, а для их мулов или ослов — водопой и корм. Те, кто решил остановиться в гостинице на ночь, имели возможность помыться, основательно подкрепиться горячей пищей и получить в свое распоряжение крохотную комнатушку, в которой имелись лишь простое ложе (или топчан) с тюфяком, масляная лампа и ночной горшок. Правда, иногда о последнем предмете хозяева забывали, о чем свидетельствует надпись на стене комнаты одной помпейской гостиницы:

Мы помочились в постель. Виноваты мы, ладно, хозяин,

Но почему же ты нам не дал ночного горшка?[1025]

Кроме того, кровати в гостиничных комнатах, как правило, кишели блохами и клопами, которые по ночам весьма досаждали путешественникам.

Обыкновенно при гостиницах имелись харчевни, обслуживающие не только приезжих, но и местных жителей. Они располагались на первом этаже, а комнаты для постояльцев — на первом или, чаще, на втором. Меню таких заведений, как правило, было следующим: разбавленное вино, лепешки, свежий сыр, яйца, бобовая каша или похлебка, вареный горох, блюда из мяса (например, жаркое из баранины), местные деревенские овощи и фрукты.

Хозяева гостиниц и постоялых дворов пользовались недоброй славой и ставились на одну доску с ворами, сводниками и игроками в азартные игры. Обычно они являлись вольноотпущенниками или бывшими маргиналами, а по происхождению — чаще всего греками или выходцами с Переднего Востока. Считалось, что гостинщики безбожно обманывают постояльцев, подавая им некачественную еду и обильно разбавляя вино водой, обсчитывают, а порой и убивают путешественников, польстившись на их деньги. Поэтому неудивительно, что завсегдатаями харчевен при гостиницах часто бывали самые разные темные личности — грабители, воры, убийцы, проститутки и беглые рабы. Впрочем, иногда эти заведения посещали и знатные люди, что являлось недопустимым делом и всячески осуждалось:

…но легата в харчевне

Надо искать: он там выпивает с каким-то бандитом,

Вместе с матросами, вместе с ворами, с рабами из беглых,

В обществе палачей, мастеров гробовых, среди смолкших

Бубнов Кибелы жреца, что лежит на спине, растянувшись.

Все там вольны равно, и кубок общий, особых

Кресел нет никому, и стол ни к кому не подвинут.

С этаким вот рабом ты, Понтик, как поступил бы?

Верно, в этрусский острог посадил бы, сослал бы к луканам.

Вы же, потомки троянцев, себе позволяете гадость:

То, что сапожнику стыдно, достойно Волезов и Брута?[1026]

Тем не менее простые горожане не могли обойтись без харчевен, которых в Риме, например, было очень много. В особенности в них нуждались жители инсул, бедняки и ремесленники, так как, не имея возможности готовить еду дома, только в харчевне они могли получить горячую пищу, свежие лепешки, деревенские овощи, соленую рыбешку, дешевое мясо и подогретое вино, а также обсудить с приятелями различные дела, сыграть в запрещенные азартные игры, послушать нехитрую музыку и понаблюдать за веселыми плясками рабынь-служанок. Очень часто эти же служанки оказывали посетителям и услуги сексуального характера.

Надо сказать, что между напившимися постояльцами гостиниц нередко случались драки и потасовки. Одно из таких столкновений красноречиво описывает Петроний: «Входит гостиничный служитель с остатком скромного ужина и, воззрившись на гнусное барахтанье валявшихся тел, „вы что, — говорит, — пьяные? Рабы беглые? или и то и другое сразу? Кто это ту вот кровать стоймя поставил и что это за воровские дела? Да вы, Гераклом клянусь, захотели ночью бежать на улицу, чтобы за комнату не платить. Не пройдет! Вы у меня узнаете, что тут не вдова какая, а Марк Манниций — хозяин инсулы“. Евмолп как закричит: „Что, угрожать!“ — и сразу того по лицу рукой, отнюдь не слабо. А тот, в пьянках с постояльцами обретший свободу, мечет Евмолпу в голову глиняный горшок и, разбив ему лоб, кидается вон из комнаты под вопли пострадавшего. Не желая сносить обиду, Евмолп хватает подсвечник деревянный, настигает беглеца и градом ударов отмщает свой высокий лоб. Стекаются домашние, собирается орава пьяных гостей. <…> Между тем и кухонные, и комнатные терзают изгнанника: один метит ему в глаз вертелом, на котором шипят кишки, другой, схвативши вилку для мяса, изготовляется к сражению. Особенно же старуха подслеповатая — в замызганном переднике, в деревянных башмаках от разных пар, — та приводит огромного цепного пса и науськивает на Евмолпа, который от всеобщего натиска обороняется подсвечником»[1027].

Со всеми этими неприглядными реалиями римской жизни Горацию, безусловно, приходилось часто сталкиваться во время путешествий по стране, но он всегда смотрел на них со свойственной ему иронией.

Надо сказать, что Гораций был весьма любвеобильным человеком[1028]. Он сам называет имена своих многочисленных любовниц — Инахия, Фрина, Неэра, Пирра, Лидия, Левконоя, Тиндарида, Гликера, Лалага, Хлоя, Миртала, Лида, Лика, Галатея, Кинара, Филлида[1029]. Поскольку все эти имена (или псевдонимы) греческие, их обладательницы, скорее всего,