было мнение большинства. Это варварство едва не было приведено в исполнение, и тогда никто не услыхал бы более ни о нашем герое Флорансе Кернее, ни о его друге Крисе Роке, да и самый роман «Американские партизаны» не был бы написан. Но между злодеями нашлось несколько человек, более разумных, не согласившихся на эту массовую казнь.

Они знали, что, как ни далеко находились они от Соединенных Штатов, все же слух о такой бойне дошел бы до них. Что же за этим последовало бы? Тогда им пришлось бы иметь дело не с одним плохо организованным отрядом техасцев, но с хорошо дисциплинированной, достаточно многочисленной армией. Решено было остановиться на более милостивом наказании: расстреливать по одному из десяти человек. Выбирать жертвы было излишним, так как все одинаково виновны, и судьба пленников была поэтому предоставлена слепой случайности. Прибыв в Эль-Саладо, пленников выставили в ряд и тщательно сосчитали. Вместо урны была взята у одного из драгунов каска, в нее набросали мексиканских бобов по числу пленных. Бобы эти бывают нескольких сортов и отличаются между собой цветом, самые обыкновенные — это белые и черные, они и были выбраны для решения участи несчастных жертв. На девять белых зерен клали одно черное, тот, кто его вынет, должен быть тотчас же расстрелян. Как только каска была наполнена бобами, приступили к роковой лотерее. Я, пишущий эту повесть, утверждаю, что никогда в истории человечества не было примера большей доблести, чем тот, который тогда проявился в ЭльСаладо.

Люди, выказавшие столько героизма, не принадлежали к какой-либо одной национальности. Хотя большинство состояло из техасцев, но среди них были также и англичане, шотландцы, французы, немцы, некоторые даже говорили по-испански, на родном языке их теперешних судей и будущих палачей.

Когда каску стали обносить кругом, никто из пленных не выказал ни малейшего колебания, все спокойно опускали в нее руку, хотя и знали, что в ней заключался, может быть, их смертный приговор. Большинство даже смеялось, смеша остальных каким-нибудь метким словцом. Один из них, бывший не кем иным, как Крисом Роком, вскричал, потряхивая каску:

— Никогда друзья мои, мне еще не приходилось играть в более серьезную игру! Впрочем, нечего бояться, мне всегда везло, и мой смертный час еще не пробил!

Эта вера в свою счастливую звезду не замедлила подтвердиться, так как он вытащил белый боб. Настала очередь Кернея выдержать это ужасное испытание. Он собирался уже, не выказав ни малейшего смущения, опустить руку в каску, как техасец поспешно остановил его.

— Нет, капитан, нет, — сказал он, — я ранен… серьезно ранен, как видите, мне, вероятно, осталось недолго жить, ваша жизнь драгоценнее моей, к тому же мне везет, позвольте же мне вытянуть жребий вместо вас, вы знаете, что это позволено, мошенники сами разрешили.

Действительно, офицер, наблюдавший за исполнением общего постановления, разрешил из чувства человеколюбия иметь заместителя, если бы таковой нашелся.

Не только Крис Рок высказал готовность принести себя в жертву ради дружбы. Один старший брат настоял, чтобы его допустили тянуть жребий за младшего. Керней, относясь с глубокой признательностью к готовности Криса Рока, отклонил, однако, его желание.

— Спасибо, дорогой товарищ, — сказал он горячо, высвободив в то же время свою руку из руки техасца и поспешно опустив ее в каску. — Как бы вы ни были ранены, ваша жизнь гораздо нужнее моей, а я, может быть, и сам не лишен удачи. Вот, сейчас увидим!

Он не ошибся, радостный шепот приветствовал белый боб, который Керней держал между пальцами.

— Слава Богу! — вскричал радостно техасец. — Нам обоим посчастливилось, и если мне не суждено умереть, то я, собираюсь еще хорошо пожить!

Действительно, к нему вернулись силы и здоровье, когда они достигли тюрьмы, куда и были заключены.

Глава X

АККОРДАДА

Одно из замечательных зданий в Мехико — это Аккордадская тюрьма. Редко кто из иностранцев, проезжая через столицу Мексики, не посетит ее, редко также, чтобы посетивший ее не испытывал чувства тоски и отвращения. Пожалуй, ни одна тюрьма в мире не заключает в себе столько разнородных преступников, нет такого преступления, которое бы не было совершено одним из заключенных в ней. Кельи (здание это было прежде монастырем) переполнены ворами, монетчиками, разбойниками и убийцами. Вместо того чтобы казаться смирившимися или раскаявшимися, они, напротив, имели вызывающий вид, похваляясь своими преступлениями. Даже и в самой тюрьме происходят иногда ужасные драмы. Кельи, а главным образом дворы, куда разрешается собираться и где арестанты проводят большую часть времени, бывают ареной всевозможных преступлений. Там можно видеть, как, сидя кучками, в лохмотьях они играют в карты, плутуя, если есть возможность, крича, ругаясь и богохульствуя. В общество этих ужасных существ и попали наши два пленника после Мьерского сражения.

Единственным утешением Криса Рока и Кернея была надежда, что их заключат в одну и ту же келью, но и эта надежда не осуществилась вполне, так как им пришлось выносить присутствие еще двух заключенных.

Кроме техасских узников были и мексиканцы. Один из них в другой обстановке имел бы весьма порядочный вид, несмотря на грязную, оборванную одежду, он все же выглядел человеком, хорошо воспитанным и принадлежащим к хорошему обществу.

Плен лишает льва свободы, но не может унизить его, так было и с этим заключенным. Лицо его, полное решимости, выражало в то же время доброту и ласку, отражавшиеся в его больших черных глазах, цвет лица желто-оливковый, как у мексиканцев чистейшей крови, борода и усы были черны как смола, и такие же волосы рассыпались длинными прядями по плечам.

Человек этот сразу понравился Крису Року, который не изменил о нем мнения, даже когда узнал, что он был вором, допуская, что в Мексике вор может быть относительно честным человеком, так как мог быть по каким-нибудь обстоятельствам вовлечен в кражи. Кража кажется менее достойной порицания в стране, где сами судьи могут быть ворами. Исключая этой вины, никто из находящихся в Аккордаде не знал прошлого этого человека. К тому же в тюрьму он попал недавно и предпочитал сидеть в своей келье, чем принимать участие