Дженна все это время так и спала на диване. Я бросилась к дочери, решившись прямо сейчас забрать ее с собой и навсегда покинуть этот дом. Одежду, игрушки и все остальное, что ей нужно, можно будет купить позже. Но Томас схватил меня за запястье, вывернул руку за спину, так что я снова упала, и первым взял ребенка. Он поднял нашу девочку, малышка прильнула к нему, еще находясь в паутине между сном и явью, и, вздохнув, позвала:

– Папочка?

Он обнял ее и отвернулся, чтобы Дженна не видела меня.

– Ты хочешь уйти? – спросил Томас. – Я не против. Но забрать с собой нашу дочь? Только через мой труп. – Он улыбнулся мне какой-то жуткой улыбкой и добавил: – Или еще лучше – через твой.

Дочка проснется, а меня нет. Ее худший страх станет реальностью.

«Прости, милая», – молча сказала я Дженне. И побежала звать на помощь, оставив ее с отцом.

Даже если я и смогу найти тело, захороненное десять лет назад, то мне все равно не получить официальное разрешение на эксгумацию. Прямо не знаю, как и быть. Не рыскать же в самом деле, уподобившись Франкенштейну, по кладбищу, тайком выкапывая труп, который я много лет назад ошибочно принял за Невви Руэль. Хотя, пожалуй, выход есть. Ведь до того как тело отправляют в похоронную контору, медицинский эксперт обязательно делает вскрытие. А вскрытие подразумевает взятие образца ДНК государственной лабораторией, так что теперь он хранится где-нибудь в архиве для будущих поколений.

Но мне ни за что не выдадут эти образцы, раз я теперь не при исполнении. А значит, нужно найти кого-то, кто сможет их получить. Поэтому полчаса спустя я опираюсь на перегородку в комнате вещдоков полицейского управления Буна и снова морочу голову Ральфу.

– Ты опять здесь? – вздыхает он. – Чего надо?

– Ну, что мне на это сказать? Я страшно по тебе соскучился. Ты снишься мне каждую ночь.

– Вот что, Верджил, я уже один раз нарушил правила и впустил тебя сюда. Ради тебя я не стану рисковать работой.

– Ральф, мы оба с тобой прекрасно знаем, что шеф никому другому не доверит это место. Приятель, ты у нас как хоббит на страже кольца.

– Какой еще хобот? Что ты болтаешь?

– Я хотел сказать, что ты просто звезда этого управления, стержень, вокруг которого все крутится. Без тебя бы тут все уже давно развалилось, разве не так?

Морщины на лице Ральфа становятся глубже – старик улыбается.

– Ну, теперь ты дело говоришь. Верно, эта молодежь такая безголовая. Каждое утро прихожу сюда, а кто-нибудь все переворошил: они, видите ли, пытаются классифицировать этот хлам новомодным компьютерным способом и в результате потом вообще ничего не могут найти. Так что я расставляю вещдоки обратно по местам, как и положено, поддерживаю порядок…

Я подобострастно киваю:

– Вот-вот, о чем я и толкую. Ральф, ты просто мозг этой шараги. Таких специалистов поискать. Поэтому, сам понимаешь, кроме тебя, мне больше не к кому обратиться за помощью. На тебя вся надежда…

Ральф пожимает плечами, строя из себя скромника. Интересно, понимает ли он, что я откровенно льщу ему, нахваливаю, умасливаю, чтобы получить кое-что взамен. Копы в комнате отдыха наверняка до сих пор посмеиваются над ним, судачат о том, какой он старый, едва шевелится, а если вдруг свалится замертво в своем хранилище вещдоков, никто его не хватится целую неделю.

– Помнишь, мне тут недавно пришлось поднять одно старое дело? – тихо говорю я, наклоняясь к нему, будто сообщая страшный секрет. – Я пытаюсь добыть образец ДНК крови, который проводили тогда в рамках экспертизы. Не мог бы ты звякнуть кому надо и попросить, чтобы мне его показали?

– Я позвонил бы, Верджил, кабы мог. Но в центральной лаборатории пять лет назад прорвало трубы. Так что пропали улики за целых восемь лет: годов с девяносто девятого по две тысячи седьмой как не бывало.

Улыбка застывает на моем лице.

– Все равно спасибо, – благодарю я Ральфа и выскальзываю из полицейского управления, пока меня кто-нибудь не увидел.

Я все еще обдумываю, как лучше преподнести эту новость Дженне, когда подъезжаю к дому, где находится моя контора, и вижу «фольксваген-жук» Серенити, припаркованный у входа. Только я вылезаю из машины, как передо мной оказывается Дженна, засыпает меня вопросами:

– Что вы узнали? Есть способ проверить, кого тогда похоронили? А ничего, что прошло уже целых десять лет? Это не будет проблемой?

– Ты принесла мне кофе? – спрашиваю я, глядя на нее.

– Что? – ошарашенно переспрашивает девчонка. – Нет.

– Так сходи сначала за кофе. Еще слишком рано для допроса с пристрастием.

Взбираюсь по ступенькам в свой офис, уверенный, что Серенити и Дженна тащатся следом. Отпираю дверь, переступаю через груды улик, чтобы добраться до стула, и валюсь на него.

– Найти образец ДНК человека, которого мы десять лет назад ошибочно сочли Невви Руэль, будет труднее, чем я думал.

Серенити окидывает взглядом мой кабинет, который выглядит почти как после бомбежки:

– Удивительно, что ты вообще что-то можешь здесь найти, дорогуша.

– Я искал не здесь, – огрызаюсь я, думая про себя: «Ну не глупо ли объяснять ясновидящей систему хранения улик в полиции?»

И тут мой взгляд падает на маленький конверт, брошенный поверх вороха бумаг на столе.

Внутри него ноготь, найденный в шве форменной рубашки, которая была на жертве.

Той самой рубашки, которая напугала Дженну, потому что затвердела от засохшей крови.

Талула бросает быстрый взгляд на Серенити и заключает меня в объятия:

– Виктор, как это мило с твоей стороны. Мы никогда не знаем, какую практическую пользу приносят реальным людям исследования, которые делаем в лаборатории. – Она лучисто улыбается Дженне. – Ты, наверное, очень рада, что твоя мама нашлась?

– О, я не… – начинает Серенити, а Дженна одновременно с ней произносит:

– Гм, не совсем.

– На самом деле, – берусь я объяснить ситуацию, – мы пока не нашли маму Дженны. Серенити помогает мне в этом деле. Она… экстрасенс.

Талула прямым курсом устремляется к Серенити:

– О, экстрасенс? Знаете, у меня была тетя. Она всю жизнь обещала, что ее бриллиантовые сережки перейдут мне. А потом умерла, не оставив завещания, и, представьте, эти серьги бесследно исчезли. Я хотела бы знать, которая из моих подлых кузин сперла их.

– Обязательно сообщу вам, если что-нибудь выясню, – бормочет Серенити.

Я достаю бумажный пакет, который принес с собой:

– Хочу вновь попросить тебя об одолжении, Лулу.

Она вскидывает бровь:

– По моим подсчетам, ты еще не расплатился за предыдущую услугу.