Он вынул шомпол и еще раз подул на фитиль. Он мог бы поставить поворотный затвор, но он не доверял этим механизмам. Слишком чувствительны. Отказывают в самый ответственный момент. Фитилю, которым поджигают порох, может помешать только очень сильный ливень. А это можно предугадать.

Серен выпрямился, следя за тем, чтобы его не было видно сквозь окно во фронтоне. Он прижался спиной к стене и закрыл рукой тлеющий огонек.

Она еще здесь. Он облегченно вздохнул. Стоит внизу, посреди улицы. Эльфы куда-то подевались. Заметили его, что ли? Нет, быть не может. Кто станет обращать внимание на одинокого стрелка среди битвы? Их переоценивают, этих эльфов. Позавчера он видел, как подох один из них, когда пушечное ядро оторвало ему обе ноги. Ходили слухи, что эльфы, умирая, превращаются в серебряный свет. Все сказки! Тот парень подох, как и все остальные. Но не хныкал, этого у них не отнять. Крепкий был орешек. Но крепких орешков Серену доводилось встречать достаточно. И всех их он похоронил.

Он снова посмотрел на улицу. Вот они. Плотная группа солдат появилась на кольцевой дороге. Они были похожи на волков. С ними был офицер. Еще пара шагов…

Серен увидел, как из дома напротив повалил дым.

— Недолго тебе осталось жечь наш город, проклятая ведьма! — Последний дом на улице принадлежал ему, равно как и большой дом со съемными комнатами в двух улицах отсюда. Она сжигала его состояние, все то, ради чего он ставил на кон свою жизнь, будучи контрабандистом в море, торговцем… Теперь всему конец!

Рыцари ордена заметили Гисхильду с ее свитой. Офицер взмахнул рапирой. Два аркебузира выставили свое оружие на треноги и прицелились. Подходящий момент.

Серен выставил ствол в окно. Как мило со стороны Гисхильды стоять и не двигаться. Она собрала вокруг себя воинов, пытаясь остановить мародеров, чтобы могли уйти люди, поджигавшие дома.

— Твои пожары сейчас убьют тебя, — сказал он, прицеливаясь ей в грудь.

До нее было не более пятнадцати шагов. С такого расстояния пуля легко пробьет кирасу.

Олловейн терпеть не мог просить ее. Он готовился к этому разговору, как к битве, строил планы и снова отбрасывал их. Да, он даже перестал подавлять Фальраха. Тот лучше знал Эмерелль. Он знал, как к ней подступиться. И хотя он не обладал безупречно рыцарским характером, зато был превосходным тактиком.

Личность Фальраха обрела силу, а Олловейн стал всего лишь свидетелем его поступков. Полководец поставил стол Фальраха и провел над ним много часов, пытаясь воссоздать на доске ситуацию, подобную той, что сложилась во Фьордландии.

То, что рыцари отважились совершить нападение в начале зимы, оказалось неприятным сюрпризом. Гонтабу пал, не произведя ни единого выстрела, и это было катастрофой. Второй по величине город страны потерян! Оттуда можно блокировать Фирнстайн. Ни один корабль не может попасть в столицу, не заходя в Гонтабу.

Олловейн вздохнул и поднял взгляд. Эмерелль приказала ему ждать в зале с источником Фальраха. Она снова находилась в замке Эльфийский Свет. Выбрать именно это место для встречи было открытым оскорблением! Скульптуры в бассейне изображали смерть Фальраха. Он погиб, спасая Эмерелль от дракона.

— Ты помнишь? — Эмерелль подошла к нему совсем бесшумно.

— Это не моя жизнь, — холодно ответил Олловейн.

— Иногда он мог вести себя очень по-рыцарски. Вы не так уж не похожи, как ты думаешь.

На это мастер меча ничего не ответил. Он не любил, когда его сравнивали с Фальрахом.

— Я хотел попросить тебя послать часть нашего флота в Альдарвик, — без околичностей сказал он, отметая тем самым все свои планы сегодняшнего разговора. С Фальрахом такого, вероятно, не случилось бы.

— Ты знаешь, почему я не сделаю этого!

В этот вечер королева выглядела блистательно. На ней было длинное белое платье и рубиновое ожерелье. На вкус Олловейна, выбор украшения был не очень удачен; на белой ткани платья камни казались свежепролитой кровью.

— Я получил от шпионов известие о том, что флот противника находится в Альдарвике. Штормит. Эти корабли не смогут быстро покинуть гавань.

— Думаешь, я приму решение, от которого зависит безопасность Альвенмарка, основываясь на оценке погоды цветочной феей, которая не пробыла во Фьордландии и двух дней? Наш флот останется в открытом море, неподалеку от крупных звезд альвов, чтобы мы в течение нескольких часов могли собрать их и отбить новую атаку рыцарей ордена. Думаю, Фальрах понял бы логику этого решения.

— Госпожа, если я правильно оцениваю ситуацию, то им нужен был мальчик, чтобы открыть ворота между нашими мирами. Но мальчик потерял свой дар. Мы не подвергаемся опасности.

— Думаю, я могу лучше оценить ситуацию, чем ты, Олловейн. У тебя есть еще вопросы?

— Госпожа, если это растопит твое сердце, я буду умолять на коленях. Пошли несколько кораблей в Альдарвик, Гисхильда в отчаянном положении. Если она погибнет или попадет в плен, мы потеряем Фьордландию. Они проливали свою кровь за нас на протяжении нескольких столетий. Мы ведь не можем бросить ее в беде!

На лице Эмерелль не отразилось ни следа сочувствия.

— Мы все равно потеряем ее. Ее судьба предрешена. Вопрос в том, продлится ли это пару дней или пару месяцев.

Олловейн потерял дар речи от такой бессердечности.

— Тем более мы должны действовать быстро. Мы ведь не можем просто отдать их на милость рыцарей.

— Думаешь, мне легко принимать такие решения? Если это все, то наш разговор окончен.

Олловейн поклонился.

— Госпожа, — он не был согласен с этим решением! Он опасался, что так все закончится. То, что он должен сделать теперь, Эмерелль не понравится. Но после такого разговора он больше не станет спрашивать у нее позволения.

Сигурд бранился словно сапожник. Люк схватил старика и бросился вместе с ним в подвал, когда появились пикинеры. Они скатились по каменным ступенькам и набили немало синяков на плечах и головах.

— Если хочешь убить меня, просто возьми нож, — рычал капитан.

Оглушенный Люк коснулся затылка. На пальцах осталась теплая липкая кровь.

— Нужно избавиться от шарфов! У нас получилось. Мы за линией Гисхильды.

— Да, если нам удастся убедить их оставить нас в живых. — Сигурд сорвал шарф. Хотел было выпрямиться и снова выругался. — Я растянул лодыжку.

Люк подхватил старика под руку и помог подняться.

— Сидеть бы мне в своем доме у камина, на каждом колене по внуку. Стар я слишком для лавин, бега наперегонки в полном обмундировании, битв и прыжков вниз по лестнице.

На улице раздались команды. Слышался женский голос. Люк осторожно выглянул из подвального люка. Отряд, отступивший на бастионе, теперь находился не далее чем в пятнадцати шагах от них.