Двадцать минут спустя кортеж свернул на вымощенную гравием дорожку и остановился перед коттеджем Мэтта. Двери распахнулись, и из машин высыпали серьезные люди с оружием наготове, быстро окружившие сам дом и сарай.

Мастерс подошел к входной двери и постучал в нее. Не дождавшись ответа, он подал знак одному из своих людей. Здоровенный агент точно попал каблуком в район замка, и дверь распахнулась внутрь, ударившись о стену. Тщательно обыскав весь дом, сотрудники ФБР в конце концов собрались в кабинете Риггса.

Сев за письменный стол, Мастерс быстро перебрал бумаги. При виде одного документа у него зажглись глаза. Откинувшись назад, он внимательно изучил записи Риггса насчет Лу-Энн Тайлер и некоей Кэтрин Сэведж.

— Тайлер исчезает и появляется Кэтрин Сэведж, — закончив читать, поднял взгляд на своего помощника Мастерс. — Вот ее новое обличье.

— Можно проверить аэропорты и выяснить, вылетала ли куда-либо десять лет назад эта Кэтрин Сэведж, — предложил Берман.

— В этом нет необходимости, — покачал головой Мастерс. — Это один и тот же человек. Тайлер здесь. Срочно узнайте адрес Сэведж. Свяжитесь с агентами, занимающимися элитной недвижимостью в этих краях. Вряд ли ее высочество снова поселилась в жилом фургоне.

Кивнув, Берман достал сотовый телефон и отошел в сторону, чтобы проконсультироваться у сотрудников местного отделения ФБР.

Мастерс обвел взглядом кабинет, гадая, каким образом Риггс впутался в это дело. У него здесь было все: новая жизнь, новая работа, мирная, спокойная жизнь… Но теперь? Мастерс встретился в Белом доме с президентом, генеральным прокурором и директором ФБР. Излагая вкратце суть дела, он видел, как лица его собеседников становились мертвенно-бледными. Скандал чудовищных масштабов. Махинации с государственной лотереей. Американский народ решит, что так поступило с ним его собственное правительство. Да и разве может быть иначе? Президент публично выразил поддержку лотереи и даже появился в рекламном ролике. Миллиарды долларов притекают в казну, избранные счастливчики пополняют число миллионеров, и кому какое дело до всего остального?

Сама концепция лотереи постоянно подвергалась нападкам: тот факт, что вырученные деньги шли на социальные программы, в значительной степени сводился на нет ценой, которую приходилось платить остальным. Рушились семьи, многие превращались в азартных игроков, бедные становились еще беднее, но главное — люди отказывались от усердной, добросовестной работы ради призрачной мечты сорвать главный куш. Один из критиков программы сравнил это с тем, как подростки из неблагополучных районов крупных городов стремятся вместо МБА к НБА[21]. Однако Национальная лотерея оставалась защищена от подобных нападок пуленепробиваемым стеклом.

Но если всплывет, что результаты выигрышей подстраиваются, пули мгновенно разнесут вдребезги это стекло. Прольется много крови, и достанется всем начиная от президента. Сидя в Овальном кабинете, Мастерс отчетливо увидел это на лицах своих собеседников: директор ФБР, глава правоохранительных органов страны; генеральный прокурор, главный юрист страны; и, наконец, президент, глава всего. Именно на них свалится груз ответственности, и груз этот окажется непосильным. Поэтому Мастерсу были даны четкие распоряжения: доставить Лу-Энн Тайлер любой ценой, задействовав любые доступные средства. И Мастерс был готов выполнить этот приказ.

* * *

— Как ты себя чувствуешь?

Риггс неуклюже забрался в машину. Правая его рука висела на перевязи.

— Ну, мне дали столько обезболивающих, что я, наверное, уже вообще ничего не чувствую.

Выехав со стоянки, машина помчалась по шоссе.

— Куда мы едем? — спросил Риггс.

— В «Макдональдс». Я умираю от голода, и не могу вспомнить, когда в последний раз ела биг-мак с жареной картошкой. Ну, как тебе мое предложение?

— Замечательно.

Свернув к «Макдональдсу», Лу-Энн заказала сэндвичи, картошку и два стаканчика кофе.

Они перекусили в дороге. Поставив стаканчик, Риггс вытер рот и нервно забарабанил по приборной доске пальцами здоровой руки.

— А теперь говори, насколько серьезно я тебе все испортил.

— Мэтью, я тебя ни в чем не виню.

— Знаю, — смущенно сказал он. — Я полагал, ты шагнула прямиком в западню! — хлопнув рукой по сиденью, добавил он.

— Это еще почему? — удивленно посмотрела на него Лу-Энн.

Прежде чем ответить, Риггс долго смотрел в окно.

— Сразу же после того, как ты уехала, мне позвонили.

— Кто тебе позвонил и какое отношение это имело ко мне?

— Ну, начнем с того, что меня зовут не Мэтью Риггс, — глубоко вздохнул он. — Я хочу сказать, так меня зовут последние пять лет, но это не мое настоящее имя.

— Ну, по крайней мере тут мы с тобой квиты.

— Дэниел Бакмен, — натянуто улыбнувшись, протянул руку он. — Друзья зовут меня Дэном.

— Для меня ты Мэтью, — сказала Лу-Энн, не пожимая ему руку. — А твоим друзьям известно также, что официально ты мертв и что участвуешь в программе защиты свидетелей?

Риггс медленно убрал руку.

— Я же говорила тебе, что Джексон может абсолютно все, — нетерпеливо взглянула на него Лу-Энн. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты наконец поверил мне.

— Я предположил, что именно он получил доступ к моему досье. Вот почему я проследил за тобой. Я не знал, как поведет себя Джексон, узнав обо мне правду. Я испугался, что он тебя убьет.

— Имея дело с этим человеком, такую возможность исключать нельзя.

— Я его хорошенько рассмотрел.

— Это было его ненастоящее лицо, — обреченно промолвила Лу-Энн. — Проклятье, никто и никогда не видел его настоящее лицо.

Тут женщина вспомнила резиновую плоть в своих руках. Она видела настоящее лицо Джексона. Его настоящее лицо. Лу-Энн понимала, что это означает. Теперь Джексон сделает все возможное, чтобы ее убить.

Она нервно провела руками по рулевому колесу.

— Джексон сказал, что ты преступник. Так что же ты натворил?

— Ты хочешь сказать, что веришь каждому слову этого типа? На всякий случай, если ты это еще не заметила, напоминаю: он психопат. Таких глаз я не видел с тех самых пор, как был казнен Тед Банди[22].

— Ты хочешь сказать, что не имеешь отношения к программе защиты свидетелей?