— Да, это действительно чудо. Я точно не знаю, как она устроена, но моя сервитуария рассказывала, что в пещерах под скалами есть огромные резервуары с пресной водой, которая скапливается за счет испарений влаги. А потом по трубам под давлением распределяется по всем участкам. Но я никогда не стремилась вникнуть в устройство оросительной системы.

«И не думала, что мне это вообще когда-то пригодится», — добавила я про себя, немного расстроено.

Сайрус же тут же принялся предполагать, из какой руды могли бы быть сделаны трубы и как вообще может быть сконструирована такая система, словно бы перед ним была интересная загадка.

— Ох, я так могу часами, простите. Ну а вы, госпожа Кустодес, что можете рассказать о себе?

После того, как друзья поведали о своих стремлениях, мои желания казались незначительным и даже мелочным. Чувство стыда змеиным ядом съедало меня изнутри. Я потупилась.

— Даже и не знаю… Мне, наверное, просто было интересно посмотреть, чем заняты ученые. Исследования магии мне кажется… очень интересными. Я об этом много в книжках читала.

Лицо Сайруса никак не изменилось — вежливая улыбка все так же была прибита к его лицу, однако в глазах промелькнуло… Разочарование? Интерес ко мне у него сразу же угас.

От такого резкого равнодушия захотелось возразить, убедить его в том, насколько сильно я интересуюсь историей нашего мира, насколько мне нравится изучать всевозможные работы древних ученых, как интересны мифы и легенды народов Хартвельда, и как менялось наше представление об мире, в котором живем. Доказать, что не пустышка… но я лишь прикусила губу и мило улыбнулась.

Как только мы оказались в знакомом мраморном холле, останец повел нас сразу налево, а не прямо, к помещениям, где обычно проходили наши занятия. За поворотом мы остановились в комнатке, где уже висели знакомые белые халаты.

— Я попросил сделать для вас нашивки на воротнике, желтые. В отличие от ваших обычных красных, будет понятно, что вы не на занятиях, а посетители комплекса, — пояснил Сайрус, так же поправляя свой халат с синей подкладкой старшего лаборанта.

Пока мы надевали халаты и нацепляли хорошо знакомые перчатки и очки, Чембер произвел краткий инструктаж. Он то и дело делал небольшие паузы в предложениях, словно нагнетая наше предвкушение.

— Я составил для нас маршрут, по которому мы пройдем по всем основным отделениям. А еще, — Сайрус вновь сделал театральную паузу. — Я поговорил с некоторыми своими однокурсниками, которые так же выбрали основные направления — физику, химию, биологию, прикладные исследования магии, инженерные разработки. Все же я хорошо разбираюсь только в сфере металлургии, и думаю, мои коллеги будут куда компетентнее меня в своих областях исследований.

Несмотря на то, что привела нас сюда наша корыстная цель, мне по-настоящему было интересно посмотреть устройство Лабораториума изнутри, за пределами учебного крыла Главного корпуса. Ведь дальше, за двери, где работают только настоящие ученые, нам суждено будет попасть только через несколько долгих зим учебы. Если, конечно, вообще удастся — отбор тут куда серьезнее, чем по остальным специальностям Академии. Кто знает, может это посещение закрытых для простых студентов секций комплекса — мое первое и последнее.

— Итак, кхм… — Сайрус замялся, обдумывая, с чего бы ему начать. — Лабораториум включает в себя восемь зданий, выделенных для разных отделений естественных наук Академии — физический, биологический, алхимический, геологический, медицинский, археомагический и инженерно-технический. Главный корпус, в котором мы сейчас находимся — основное административное здание, где находятся кабинеты профессоров, аспирантов, докторов, магистров и ассистирующих помощников со старших курсов. Центральное крыло выделено под учебные помещения, где проходят занятия учеников с первого по третий курсы. Вы должны быть с ним уже знакомы — на первом этаже центрального крыла проходят ваши практикумы по естествознанию.

Мы шагали по таким же узким коридорам, проходя мимо кабинетов с именными табличками и обозначениями рабочих кабинетов.

— Левое крыло предназначается для занятий студентов старших курсов, — Сайрус обвел рукой залы, когда мы проходили мимо лабораторий. — С четвертого курса естествознание начинает разделяться на отдельные составляющие предметы — физику, химию и так далее. Поэтому в этих кабинетах у нас проходят и практикумы, и лекции. Так что большую часть времени мы проводим тут. Все корпуса связаны между собой сетью подземных наземных крытых переходов, чтобы можно было легко перемещаться по всему комплексу. На цокольном этаже находится склад оборудования и архив.

Пока будущий ученый муж проводил и любезно рассказывал про устройство Главного корпуса и основные кафедры, мы блуждали вслед за ним по запутанным узкими проходами, соединяющие секции. По заверению Сайруса, ему потребовалось немало времени, чтобы научиться толком ориентироваться в этом корпусе, и в это легко можно было поверить. К этому моменту я успела окончательно запутаться. Оставалось надеяться на Ари и его память.

— Правое крыло выделено под выпускные работы. Все помещения закреплены за студентом или группой студентом, курирующим проект преподавателем и научным руководителем, — объяснил Чембер. — Я подумал, что вам стоит чуть ближе познакомиться с нашей работой, и решил продемонстрировать, чем обычно занимаются студенты-ученые. Все итоговые работы выпускников всех факультетов проходят в два этапа — закрытый показ перед академической коллегией, а потом публичная демонстрация, на которую может прийти любой желающий. Это большое событие проходит в конце учебного года, во втором месяце летней поры.

— И зачем это нужно? — ужаснулась я, представив, что придется перед толпой показывать свои навыки, да еще и ждать их одобрения.

— А смысл нести свет науки, если он не будет освещать путь остальным? — очень серьезно ответил вопросом на вопрос старшекурсник. — Имперский двор и академический совет еще несколько столетий назад решили, что, в целях просвещения, такие демонстрации — лучший способ продвигать всеобщий прогресс. А утаивание знаний — настоящее преступление против Империи и имперских истин. Жду не дождусь, когда и сам смогу внести вклад в общее дело Императора…

Глаза Сайруса горели фанатичным огнем, но говорил он с искренним воодушевлением. Пройдя еще немного, мы завернули за угол, и остановились у крайней двери, табличка на которой гласила:

«Изучение и разработка сплава, выдерживающего резкие перепады температуры.

С. Чембер, В. Миддлтон, Э. Грессер

Науч. рук. — пр. М. Баро

Куратор — дкр. А. Офелиус»

Выделенные выпускникам помещения были куда больше простых лабораторий, с высокими потолками, скрывающих своды где-то в тени бездонной темноты, и панорамными окнами, пропускающих как можно больше света. Периметр опоясывали заваленные бумагами, инструментами разной степени потрепанности и покореженными металлическими конструкциями верстаки и стеллажи. Посреди комнаты стоял квадратный деревянный стол, так же уставленный инструментами и склянками, однако