мыслями и пошёл смотреть в окно — единственное, чем, по его мнению, можно было здесь заняться в отсутствие Мирослава. Он решил попытаться самостоятельно прояснить для себя, куда он попал, и только после этого начинать задавать вопросы.

Под окном росло невысокое деревце, но листья с него давно облетели, и Орэн не мог с уверенностью сказать, что это за дерево. Ещё несколько деревьев повыше росло на небольшой лужайке между домом и невысокой оградой, сделанной из переплетенных веток и прутьев разной длины и толщины. Параллельно ограде шла широкая улица, а за ней ряд таких же домов с оградами и садами.

По улице бегали дети. Чистые, опрятные дети. Бегали, играли, веселились, гонялись за собаками и кошками.

По улице ходили люди. Чистые, опрятные люди в длинных одеждах. Женщины в платьях в пол и меховых накидках. Мужчины в штанах и мужских платьях до колен и меховых куртках. Все были такие одинаковые — и такие разные.

По улице ходили воины в коричневых кожаных доспехах и кольчугах до колен. Среди них были и мужчины, и женщины.

По улице ходили следопыты в темно-зелёных кожаных одеждах. Среди них были и девушки в платьях, как у Марены…

«Всё это лишь мои догадки», — думал Орэн, пытаясь понять и ощутить жизнь за окном.

В окно Орэн смотрел несколько часов, но Марены так и не увидел. Остальное время до вечера он отсыпался, а проснулся, когда в дом вошёл Мирослав. Орэн сел на скамье дожидаться ужина.

После ужина он вежливо спросил:

— У меня появилось несколько вопросов. Могу ли я их сейчас задать?

— Задавайте, — спокойно ответил Мирослав, отодвигая от себя пустую тарелку на край стола.

— Я здесь пленник или гость? — спокойно спросил Орэн.

— Гость, но под стражей, — спокойно ответил Мирослав.

— Почему не пленник? — с интересом спросил Орэн.

— Вы пришли как гость. Мы не заметили за вами враждебных намерений. Вы были честны и проявили уважение к нам. Поэтому вы живы и вы гость. Но вы непрошеный гость, поэтому под стражей.

— Могу ли я уйти? — серьёзно спросил Орэн.

— Да, — твёрдо ответил Мирослав. — Вы можете уйти в любое время, но только в сопровождении охраны. Если вы изъявите сие желание, вас проводят до пустыни и дадут еды и воды в дорогу на четыре дня пути, чтобы вы смогли добраться до Мирты.

— К чему такая щедрость? — спокойно спросил Орэн.

— Нам нет смысла сохранять вам жизнь, чтобы потом послать на верную смерть, — равнодушно отаетил Мирослав. — Нам не нужна ваша жизнь.

— Ясно. Благодарю, — с благодарностью в голосе ответил Орэн. — Вы говорили, что я могу выходить на улицу в вашем сопровождении. Я бы хотел ненадолго выйти на улицу и пройтись несколько кварталов на ваш выбор. Когда вам будет удобно, вы не могли бы меня сопроводить?

— Мы можем прогуляться завтра утром. В сопровождении вам разрешено ходить по всем улицам Яренки.

— Благодарю, — вежливо ответил Орэн. — Я бы хотел прогуляться завтра утром.

— Договорились. После завтрака.

Орэн кивнул и встал, убирая свою тарелку и ложку со стола. Он помыл их в уборной и поставил на полку с чистой посудой. Это не ожидалось от него, как от гостя, но и не воспрещалось. Для Орэна этот небольшой шаг был данью уважения хозяину дома.

Когда они утром вышли на прогулку, на улице подморозило. За ночь выпало немного снега, который укутал тонким покрывалом землю и крыши домов, а деревья и ограды раскрасил тонкими мазками художницы-зимы.

«Тут так безмятежно», — подумал Орэн, разглядывая снег, искрящийся в лучах утреннего солнца.

Орэн пошёл по дорожке на улицу, Мирослав пошёл следом. Выйдя на улицу, Орэн огляделся по сторонам и пошёл налево — на запад, чтобы солнце не слепило глаза. Мирослав пошёл рядом.

«Сегодня я не чувствую себя под надзором, — удивлённо подумал Орэн. — Будто Мирослав решил показать, как они живут, а не уберечь их тайны от меня».

Они шли молча. Орэн разглядывал необычные дома, сложенные из толстых брёвен с двухскатными крышами, резные ставни на окнах, плетённые ограды вокруг домов, изящные деревянные невысокие калитки. Он не мог себе объяснить это чувство, но ему показалось, что калитки здесь не для того, чтобы никто и близко не подходил к дому, а наоборот — чтобы хозяин услышал гостей и вышел встречать. Все калитки были не заперты и слегка приоткрыты, будто радостно приглашали в гости.

Если взгляд Орэна ненадолго останавливался на ком-то из прохожих, они ему слегка кивали головой в знак приветствия. Никто ему не улыбался, но и враждебности к себе он не чувствовал. Скорее — сдержанное добродушие.

«А мне здесь нравится» — подумал Орэн.

Через полчаса прогулки он остановился и пошёл в обратную сторону — домой к Мирославу…

У порога Орэн поблагодарил Мирослава за уделённое ему время и зашёл в дом. Мирослав ушёл по своим делам.

Орэн сел на свою скамейку, опёрся спиной о стену, закрыл глаза и задумался — ему предстояло решить, что делать дальше.

«Начнём с того, что я могу», — начал размышлять Орэн, пытаясь связать то, что он знал из книги про Дремир, со словами Мирослава и виденным во время прогулки.

«Я могу уйти из Яренки. Я не смогу вернуться обратно без приглашения. Второй раз они могут быть менее благосклонны. Приглашение мне выдать некому. Значит, если я сейчас уйду, то не смогу вернуться».

Орэн вздохнул.

«Мне до́лжно отдать Долг Жизни Марене. Если я сейчас уйду, то, скорее всего, больше с ней не пересекусь нигде, а значит, не смогу отдать Долг Жизни».

Орэн по привычке выкинул «скорее всего» и получил: «если я уйду, то не смогу отдать Долг Жизни».

«Значит, уйти я не могу, — подвёл итог Орэн. — А раз я не могу уйти, то мне надо их убедить,