Сегодня отмечается сближение позиций психоанализа и теории систем по отношению к работе с семьей (Cierpka, 2003; Reich, Massing & Cierp ka, 2007; Schwartz, 2004). В специальное «диагностическое окошко»[54] вносятся сведения о фактической обстановке в семье, ее нынешнем состоянии, культурных корнях и особом стиле воспитания в перспективе нескольких поколений, причем делается это с позиций как теории систем, так и психодинамики. Поскольку при этом вскрываются бессознательные конфликты и паттерны взаимодействия в их актуальной инсценировке, а также надлежащим образом учитываются перенос и контрперенос, то, несмотря на привнесение системного подхода, такая терапия – это все-таки психоаналитическая семейная терапия. Однако объединение подходов психоанализа и теории систем позволяет (в отличие от исключительно психоаналитической точки зрения или только подхода с позиции теории систем) поставить более точный диагноз, четче определить проблемы и расширить цели терапии, добиваясь лучших результатов. В настоящее время такие злободневные для общества темы, как насилие в семьях, а также эффективность и уместность оказания помощи с применением семейной терапии, являются в Германии предметом исследовательских проектов, реализации которых содействует Министерство по делам семьи.

Отец жалуется на то, что чувствует себя исключенным из семьи. В профессии он очень честолюбив, у него действительно остается мало времени на жену и детей, но тем не менее он нуждается в поддержке и защищенности со стороны своей семьи, а чувствует тоску и разочарование. Когда же к анализу бессознательных процессов, происходящих с отдельными членами семьи и между ними, подключаются также жена и дети, то оказывается, что и жена, и оба ребенка этого столь занятого мужчины также чувствуют себя брошенными на произвол судьбы. Поэтому неудивительно, что мать с детьми объединяются в одну подгруппу и более или менее осознанно договариваются: «Ну, тогда мы справимся сами, обойдемся без него». Хотя посредством такой попытки самоисцеления семья и нашла некое решение, но произошло это ценой невротических страданий. Все члены семьи чувствуют себя в большей или меньшей степени фрустрированными и формируют различные симптомы. В то время как мужчина, несмотря на свои профессиональные достижения, чувствует себя опустошенным и не реализованным в личной жизни, жена страдает мигренью и депрессией, а двое детей-подростков спасаются бегством, проводя время в компании сверстников.

Всего за несколько сеансов, которые проводились не как регулярные сессии со всей семьей, а попеременно то с мужем, то с женой, а то и с обоими супругами одновременно, удалось довольно быстро осознать проблему этой семьи, в которой и муж, и жена – специалисты с высшим образованием. Условием для этого было, прежде всего, то обстоятельство, что муж (он же отец) смог осознать, что именно он первым «покинул» семью, и это вызвало вторичную реакцию – объединение жены с детьми. Ведь он-то до этого думал, что «другие» его покинули (первыми), после чего он почувствовал себя (вторично) «исключенным».

Таким образом, важнейшим рычагом изменения в этой семье был индивидуальный психоанализ центральной фигуры – отца (мужа). Следствием нового понимания стало более свободное поведение этого члена семьи, что всеми остальными было воспринято как ощутимая разрядка семейной атмосферы. В заключение выскажем предположение, что благоприятное развитие событий в приведенной в нашем примере семье стало возможным потому, что занимавшийся ею терапевт позиционировал себя не как исключительно семейный терапевт, а прежде всего как психоаналитик, задача которого – сделать бессознательные процессы осознаваемыми.

Здесь можно было бы назвать множество интересных примеров практического применения психоанализа в литературе и искусстве, в частности в музыке. Но ограниченный объем данной книги не позволяет этого сделать. Поэтому мы ограничимся лишь теми возможностями применения психоанализа, которые больше связаны с практикой.

В медицине применяются первичное психоаналитическое интервью, психоаналитическая краткосрочная терапия и психоаналитическая психотерапия, а также любые, в самом широком смысле, попытки разобраться в том, что происходит в отношениях между пациентом и врачом.

Здесь тоже часто встречаются ярко выраженные переносы: пациенты видят в «дяденьке докторе» такую фигуру, которая почти принадлежит к числу родственников. Пациенты цепляются за врача, который нередко оказывается для них единственным значимым лицом (ведь сегодня люди становятся все более одинокими). Непроизвольно болезни начинают выполнять одну-единственную задачу: добиться того, чтобы кто-нибудь проявил заботу о заболевшем человеке, чтобы он не остался в полном одиночестве. Многие пациенты втягивают врача в такие паттерны отношений, которые вызывают у него точно так же, как и у психоаналитика, эмоциональные реакции, которые врачу необходимо осознавать.

Правда, во многих случаях врач зачастую оказывается в растерянности. Например, он реагирует на постоянные «цепляния» и жалобы пациента, выписывая ему все больше лекарств, отсылая его к врачам-специалистам или направляя в больницу. Другие пациенты добиваются того, что их врачи неустанно, вплоть до самопожертвования, в течение многих лет заботятся о них как преданно ухаживающая мать или как добрый отец, однако такой тип врача сегодня встречается довольно редко. Гораздо чаще встречается дистанцированное, холодное и формальное поведение врача, без какого-либо эмоционального участия, при четком разделении ролей. Однако немного больше взаимной любезности и немного больше психоаналитического мышления, основанного на методе и теории психоанализа, явно не повредили бы современной медицине, в которой сегодня в значительной степени доминируют совершенные аппаратурные методы.

Врачам нужно лишь проявить немного готовности к диалогу с пациентами, выделить время на рассмотрение психической стороны болезни пациента. В балинтовских группах у врачей есть возможность поговорить о проблемах, возникающих в отношениях с определенными пациентами, поделиться с коллегами своим опытом, чтобы таким способом начать лучше понимать бессознательные процессы, происходящие между пациентом и врачом. Тогда совместная работа с пациентом становится менее формальной и приносит врачу тем большее удовольствие, чем лучше ему удается понять своих пациентов, причем не только рассудочно, но и эмоционально. Таким образом врач помогает не только пациентам, но и самому себе в достижении более высокого уровня самопознания.

Психоаналитические теории и методы могут быть полезными в таких областях, как психотерапия и консультирование, например, при проблемах во взаимоотношениях или профессиональных кризисах. Высокие требования предъявляются к консультированию при нежелательной беременности, так как здесь приходится в равной степени учитывать интересы и женщины, и ребенка. Первым, кто применил психоанализ при консультировании по вопросам воспитания, был Аугуст Айхорн (Aichhorn, 1925).