Она в нерешительности замерла посреди комнаты, прислушиваясь к удаляющимся шагам Игоря. Когда же они стихли, она прошла на кухню, достала из холодильника бутылку водки «Абсолют» и выпила две рюмки подряд. Затем прикурила сигарету и выругалась вслух:

— Идиот неблагодарный!

Люба не докурила сигарету и затушила ее в пепельнице. У нее в голове промелькнула идея, она вернулась в комнату, сняла телефонную трубку и набрала номер профессора Элькина.

— Да, — услышала она женский голос. Вероятно, трубку взяла Марина Сергеевна. — Я слушаю.

— Пригласите к телефону Абрама Семеновича.

— А кто его спрашивает?

— Казакова, его сотрудница.

— Здравствуйте, Люба, — раздался голос профессора после короткой паузы.

— Абрам Семенович, ты меня еще любишь? — Водочные пары уже начинали действовать. Люба надумала подобным образом отомстить мужу.

— Люба, зачем так потешаться над чувствами пожилого человека?

— Так любишь или нет? — буквально потребовала ответа собеседница.

— Да, — тихо, но твердо произнес Элькин в трубку.

— Тогда приезжай ко мне немедленно!

— Ты одна? Вы поругались? Гарик дома? — засыпал он ее вопросами.

— Приезжай — узнаешь. — И она положила трубку.

Профессор приехал через полчаса с цветами, с коробкой конфет и бутылкой шампанского.

— Ты собираешься угостить даму минеральной водичкой? — поинтересовалась хозяйка пьяным голосом, глядя на шампанское. — Мы сегодня с тобой будем пить водку.

— Но… — начал было гость.

— Возражения отметаются! Проходи в комнату, я все принесу туда. — Не успел Элькин и глазом моргнуть, как Люба вернулась с подносом и поставила его на журнальный столик. — Уравняем твое состояние. — И она налила гостю водки в фужер для шампанского.

— Я один пить не буду, — попытался Абрам Семенович возразить.

— Не имеешь права отказываться от штрафной!

— Я не узнаю тебя сегодня, — сказал Элькин, принимая фужер из рук хозяйки.

— А чего больше ты жаждешь: любви или обладания моим телом? — бесцеремонно спросила пьяная женщина.

Чтобы оттянуть время, профессор не спеша осушил фужер и закусил ломтиком соленого огурца. Он чувствовал себя неловко.

— Ну?! — поторопила его перевозбужденная Казакова.

— В свое время я до тебя пальцем не дотронулся. Каких доказательств ты еще требуешь?

— Вот так не дотронулся. А по чьей милости я тогда потеряла невинность?

— Это уже потом было. — Абрам Семенович опустил голову. — Я не смог справиться с ревностью. — Он оправдывался, словно школьник перед учителем.

— А теперь ты меня уже не ревнуешь?

— Глупо ревновать к законному мужу. — Он выдержал короткую паузу и добавил: — Но люблю по-прежнему.

— Выходит, в тебе осталась только духовная любовь, — продолжала Казакова допекать гостя. — А от тела, стало быть, отказываешься.

Водка уже начала действовать и на Элькина, он больше не прятал глаз, в которых появился какой-то особенный, игривый блеск.

— Я этого не утверждал, — ответил он с легкой, блуждающей улыбкой.

— Тогда считай, что сегодня тебе повезло и ты можешь воспользоваться моим телом, с моего же согласия. Уверяю, что будет куда приятнее, чем в прошлый раз. Вот только любви по-прежнему не обещаю.

— Ну зачем ты со мной так? Я понимаю, что у вас с Гариком произошла размолвка, и не намерен пользоваться ситуацией. — Он поднялся. — У тебя нервный срыв, завтра все образуется. До свидания. — И уже на ходу добавил: — На работу завтра можешь не выходить, даю тебе отгул.

— Подожди! — крикнула Люба, но он не среагировал. — Значит, не желаешь утешить любимую женщину. Ну и уходи! Только если ты уйдешь, я убью себя. — Последнюю фразу она произнесла совсем тихо, но именно она остановила Элькина, который уже держался рукой за ручку входной двери. Он недолго раздумывал и вернулся. Уселся на прежнее место и скомандовал:

— Наливай!

— Кто в доме мужчина? — постаралась Люба переложить эти обязанности на него.

— Я гость, — с улыбкой заметил профессор.

— Ладно. Пусть будет по-твоему.

Не привыкшая уступать Люба налила водку в фужеры и подала один Элькину.

Он с опаской посмотрел на очередную дозу.

— Еще одна штрафная?

— На брудершафт!

Их руки сплелись, и они поднесли к губам горячительную жидкость. Люба осушила фужер, бросила его о стену, и тот разбился на мелкие осколки.

— На счастье! — выкрикнула хозяйка и впилась губами в губы гостя. С каким-то неистовством начала она рвать на себе одежду, пока не осталась совершенно обнаженной. При этом она заливалась безудержным смехом. Затем она набросилась на гостя и принялась лихорадочно раздевать его.

Элькин не сопротивлялся. Его руки то и дело нежно прикасались к ее телу, все чаще и дольше задерживаясь в интимных местах.

Успокаиваясь, Люба почувствовала, что ей приятны его прикосновения, и стала отвечать на ласки партнера.

Незаметно страсть поглотила обоих, и они уже не сдерживали взаимного влечения.

Телевизор работал на полную громкость, шел концерт по заявкам телезрителей. Они не слышали и не видели, как вернулся Гарик и застыл в нерешительности в дверном проеме. Он постоял в глубоком раздумье, затем развернулся и во второй раз за вечер покинул квартиру.

Домой Игорь вернулся через трое суток, с помятым, но веселым лицом.

— Пьянствовал? — спросила жена, скользнув по нему брезгливым взглядом.

— Беспробудно! И не только пьянствовал!

Нетрудно было догадаться по его настроению, что он перешагнул барьер супружеской верности.

— Что же тогда вернулся? Соскучился?

У нее вдруг промелькнула мысль: как она вообще могла любить такого слюнтяя.

— Я тут подумал, что нам нет смысла разбегаться. Бабенка ты видная, к тому же у нас общее поле деятельности для заработков. А гулять я теперь буду, когда захочу и сколько захочу. — Он прошел в комнату не разуваясь и плюхнулся в кресло, закурив сигарету. — А знаешь? Оказывается, женщины меня еще любят, — прихвастнул он.

— Не тебя, а твои набитые карманы, — заметила Люба, не глядя в его сторону.

— Пусть так, хотя это вопрос спорный, — ответил он, выпуская дым.

— Я не намерена обсуждать твои амурные дела и спорить. Единственное условие, чтобы ты не прикасался ко мне.

— Даже так! — В этот раз Гарик не собирался сдерживаться. — А профессору, значит, можно?!