И тут мне в голову пришла замечательная мысль. Если Понос построил клинику практически для себя и себе подобных…

― А что, ― невинно, как о чем-то само собой разумеющемся, спросил я, ― Дед Хабар тоже лечился прямо здесь?

― Понятия не имею, ― быстро ответила она.

А вот тут врет, нутром почувствовал я. И правду не скажет ни за что. Не устраивать же ей, в самом деле, разведдопрос!

― Надеюсь, подводить брови можно одной рукой, ― сказал я.

Защелкнул у нее на запястье наручник, другой пристегнул к проходившей по стенке трубе отопления.

― Теперь можете кричать, ― разрешил я. ― Или вас сперва надо плеткой огреть?

Она посмотрела на меня с ненавистью.

Я вернул на место медицинские принадлежности и только тут сообразил, что если кто и может что знать, так это Родимцева. Как же я сразу-то не подумал! Но комната для сексуальной психотерапии уже опустела.

Алиса права: пора было заканчивать работать. Я ощущал, как гудят подо мной ноги. А надо еще спрятать машину и незаметно пробраться в дом. Я расслабился, только оказавшись в своей квартире. Отключил мобильный, принял душ, выпил законные полстакана коньяка. И едва дойдя до кровати, камнем свалился в сон.

Один знакомый фарцовщик еще в стародавние времена научил меня такому принципу: не нажил — уже попал, с другой стороны, не попал ― уже нажил. Чем дольше живу на белом свете, тем больше поражаюсь универсальности этой формулы: тут тебе в одном флаконе вся суть и экономики, и философии.

Продрав глаза на следующий день, я лежал в постели и безрадостно размышлял о балансе, сложившемся на данный момент в моей трудовой биографии. Мой знакомец, торговавший в ту пору джинсами и импортными магнитофонами, сам всю дорогу ходил под страхом огрести неприятности. Но и он сильно удивился бы, узнав, что я нынче умудрился и нажить, и попасть одновременно. Нажил я себе могущественных врагов, а попал между молотом и наковальней. И не к кому обратиться за помощью.

Включив телефон, я с удивлением обнаружил, что уже вторая половина дня: электронные часы показывали половину пятого. Аппарат пиликнул, сообщая, что у меня было одиннадцать звонков от Прокопчика и одна эсэмэска ― от него же. «Я в Твери. Работаю с пациенткой». Оставалось только грязно выругаться: ничего поделать с его самодеятельностью уже было нельзя.

Спустившись в офис, я обнаружил еще одно послание, на этот раз по факсу. На бланке корпорации «Фарус» было написано от руки: «Дорогой Стасик! Обстоятельства переменились, твоя помощь больше не нужна. Спасибо за моральную поддержку. Твой

друг…» Дальше стояла размашистая подпись «Воробьев». Почерк у Поноса был легкий, стремительный, с наклоном вправо, так что последняя буква в подписи больше была похожа на «б», чем на «в». Воробьеб. Доктор Ядов был бы доволен: типичный случай описки по Фрейду.

Зазвонил офисный телефон, и я нехотя взял трубку. Приятных вестей я ни от кого не ждал. Но зато сразу зажглись щеки и запершило в горле: это оказалась Люсик. Она была взволнована. Говорила быстро, даже забыв поздороваться, заикалась и глотала слова:

― Вы слышали про дядю Вику? Ну… про Ядова? Я… я была не права! Не надо ничего прекращать! Надо найти! Того, кто это сделал!

― Постойте, постойте, успокойтесь! ― Я старался говорить в противовес ей медленно и спокойно. ― Конечно, я знаю!

Она зарыдала в трубку.

― Да успокойтесь же! ― прикрикнул я, и она слегка притихла. ― Вы что же, считаете, что это сделал один и тот же человек?

― Не… не знаю… ― всхлипнула она. ― Может быть… Но ведь очень похоже, да?

Не очень, подумал я, но вслух ничего не сказал. С другой стороны, сколько ж их, убийц, способных на такое?

― Приходите-ка ко мне в офис, ― предложил я. — Все обсудим.

Она пришла через двадцать минут, уже с сухими, но все еще красными глазами. Успела даже припудриться и слегка нарумянить скулы, но это не скрывало ее бледности и какой-то общей потерянности. Я тоже времени даром не терял: успел сбегать к себе в «эвакуарий» и кое-что принести.

Она уселась в гостевое кресло и посмотрела мне в глаза с такой надеждой, что в горле у меня встал комок, словно я и сам сейчас расплачусь. Вообще-то, любовь и жалость ― похожие чувства, многие даже путают. Но это был тот случай, когда я отчетливо испытывал оба сразу.

Больше всего мне хотелось сейчас обнять ее, прижать к себе, гладить по голове, тихонько целовать и успокаивать. Сама мысль, что вместо этого я собираюсь деловито использовать ее по специальности, казалась совершенно дикой. Но как часто бывает у нас, гомо сапиенс, разум одержал прагматическую победу.

― Люсик, вы можете мне помочь? ― спросил я. — По компьютерной части? Это прямо относится к нашему делу.

― Без проблем, ― кивнула она, и мне показалось, что в ее притухших глазах сверкнули живые огоньки. ― Что нужно делать?

Я показал ей два жестких диска. Объяснил, в чем проблема, и показал на компьютер Прокопчика. Она в ответ с сомнением поджала губы:

― На этом ископаемом? Ну, давайте попробуем.

Уже минут через пять она сообщила, что «залочено конкретно». И прочитала целую лекцию, как мне показалось, обращаясь к себе самой: я не понял и половины слов. Оказывается, если для разлочивания (это от английского «лок» ― замок, догадался я) требуется специальная флэшка, которая не ключ даже, а аргумент для функции, процесс может занять многие годы ― зависит от длины кода. А если в сервере было установлено устройство с мощным электромагнитным полем, то при попытке вынуть жесткий диск вся информация на нем автоматически разрушается. Но вероятнее всего, диск создавался уже со стандартной программой криптографии: комп выдает на мониторе требование ввести ключ активации. Его почти наверняка вводили руками. В этом случае можно попробовать найти комбинацию перебором, но здесь тоже нужно время.

― Многие месяцы? ― спросил я, внутренне холодея.

― Нет, ― улыбнулась она, восприняв это как шутку. ― Но несколько часов ― вполне. Зависит от количества символов. И еще нужен «Брутус», специальная программа-робот, которая умеет это делать. У меня дома где-то есть, не очень, правда, свежий. Так что здесь, у вас, я ничего сделать не смогу. Тем более, что нужен второй комп.

Я призадумался. Вариантов было два. Первый — лично выйти на люди, да еще средь бела дня. Взвесил аргументы «за» и «против». Уверенный в том, что диски уничтожены, Понос от меня отстал. Чего нельзя сказать про Деда Хабара. Если раньше он воспринимал меня в качестве мелкого насекомого, которое насаживают на крючок в надежде на удачную рыбалку, то теперь я превратился в зловредную сколопендру, вдобавок еще и кусачую. Меня требуется раздавить, причем не откладывая в долгий ящик.