И вновь Судьба распоряжается иначе.

Угораздило же Каролину втихаря ответить на объявление, которое она вырезала из газеты прошлой зимой! То самое:

ГОСПОДА ПИСАТЕЛИ!

Покупаем хорошие рукописи сценариев для кинематографа!

Как-то в начале весны, когда светлые дни стали вновь прибывать, на Каролину вдруг что-то нашло, и она послала несколько своих рукописей, те, которые не сочла слишком глупыми. Она сделала это скорее ради забавы и, разумеется, под мужским псевдонимом. Иными словами, Карл Якобссон снова пригодился.

Прошло довольно много времени, и она уже почти забыла об этом. Во всяком случае, она никак не думала, что из этого может что-нибудь получиться.

Неожиданно в почтовом ящике она обнаружила письмо, адресованное Карлу Якобссону. В нем сообщалось, что одну из рукописей хотят экранизировать и просят Карла Якобссона как можно скорее связаться с киностудией – что, бесспорно, будет представлять сложности, учитывая то, что этот автор на самом деле существует лишь в воображении.

Каролина рассказала обо всем Ингеборг, которая, конечно, не пришла в восторг от этой истории с «господами писателями», но посоветовала Каролине отправиться на киностудию, показаться им и перестать наводить тень на плетень.

Рукопись не станет хуже от того, что написана женщиной. Напротив. И если они решат переменить свое мнение или начнут чинить под этим предлогом препятствия, то пусть пеняют на себя, сказала Ингеборг. Она становилась все более активной участницей женского движения, поддерживая его не только взглядами, но и делами. Ингеборг, которая и мухи не обидит, оказывается, может быть гневной и даже воинственной.

– В таком случае им придется смириться. Я не стану молчать. Это станет пробным камнем для нашего движения, – говорит она.

В общем-то, Каролина с ней согласна. Разумеется, самое правильное решение – сделать так, как сказала Ингеборг. Но в то же время это немножко грустно. Куда интереснее было бы появиться в образе Карла Якобссона и осторожно прощупать почву, попытаться выяснить, что это вообще за киностудия и стоит ли ради всего этого тратить силы.

Конечно, Каролине претит переодевание. К тому же она дала себе обещание, что раз и навсегда прекратит такого рода игры вне сцены.

Но на сей раз…

Вот было бы весело поглядеть, что из этого получится. Возможно, единственный случай преподать им также полезный урок! Эти недотепы полагают, что сценарии могут писать только мужчины. Она заметила это Ингеборг, словно бы вскользь, мимоходом. Но не сказала ей о том, каково ее серьезное намерение, а употребляла такие выражения, как «на самом деле следовало бы» и тому подобное.

Но Ингеборг заметила, что это не лучшее решение. Это выглядит как детская забава и вообще слишком рискованно. Каролина может легко выставить себя на посмешище. Подобные шутки редко заканчиваются хорошо. Гораздо больше мужества требуется для того, чтобы выступить открыто и отстаивать свои права. Переодевание – это дешевый трюк, оно производит плохое впечатление и грозит испортить все дело.

– Наверное, ты права, – вяло соглашается Каролина.

И она действительно так думала! Ингеборг рассуждает здраво и трезво. Конечно, она права. Но тем не менее Каролина не может отделаться от своей затеи, и чем больше о ней думает, тем более заманчивой ей кажется.

Если она явится к ним в юбке, у них сразу появится преимущество. Она будет для них «забавной милашкой», которая дерзко посмеялась над серьезными господами. Возможно, ее рукопись и одобрят. Но сделают это из снисхождения. И вряд ли тогда стоит возлагать слишком большие надежды. Особенно в том, что касается гонорара. Такая милая девушка наверняка не сама зарабатывает себе на жизнь. Во всяком случае, она всегда может рассчитывать, что ее будет содержать муж. К тому же обсуждать денежные вопросы – это так неженственно…

Да, Каролина прекрасно представляет себе, как это все будет.

Все та же старая надоевшая песня. Смесь флирта и пренебрежения.

А если же она появится в образе молодого и многообещающего юноши, то случиться может все, что угодно, однако при всем при том автора будут воспринимать всерьез. Прежде всего она будет избавлена от шуточек.

Так стоит ли игра свеч?

Что она, в сущности, теряет? Не так уж много – потому что в любом случае особых надежд на успех этого дела она не возлагает.

Итак, Карл Якобссон снова возникнет из небытия, и старое платье снова будет в почете. Белый костюм все еще выглядит вполне элегантно. Почти как новый, и сидит превосходно. А вот с волосами нужно будет повозиться. Ведь придется снимать шляпу, иначе она рискует показаться неучтивой. Но обрезать волосы Каролине совсем не хочется. Пару прядей она, так и быть, пожертвует, но на большее ни за что не пойдет. Ведь и у мужчин тоже бывают густые и достаточно длинные волосы.

Прежде чем отправиться по указанному адресу, Каролина отрепетировала свое появление перед зеркалом. Критически оценила несколько вариантов движений и походки. Нужно отточить каждую мелочь. Чтобы быть полностью уверенной во всем, что делает.

Ее усилия не пропали даром. На киностудии ей поверили безоговорочно. Она вошла туда со шляпой в руке и вежливо представилась. Она задумала, что ее герой держится в меру скромно и несколько выжидающе. Не слишком самоуверенно. Скорее чуть застенчиво. Молодому и неизвестному писателю при первой встрече не стоит держаться слишком самоуверенно, как будто он уже снискал себе всю возможную славу. Но нельзя быть и чересчур робким. Нужно показать, что ты знаешь себе цену, но сомневаешься в том, знает ли собеседник. Неуверенность только в этом. А не в себе самом.

К тому же Карл Якобссон вполне может произвести впечатление чувствительного, даже слегка нервозного человека, который волнуется, как скаковая лошадь перед стартом – именно тот рысак, который в конце концов выигрывает скачки.

Поэтому Каролина наделила своего героя спокойным внимательным взглядом, которым он одаривает всех на своем пути. Иногда он может отвести глаза, но никогда их не потупит. Говорит он, только когда это необходимо. Это всегда полезно, когда толком не знаешь, с каким человеком ты имеешь дело.

Карла Якобссона встретили двое. Один пожилой, другой молодой. Молодой – скорее всего режиссер, а другой – директор фильма. В сцене присутствует также секретарша, но только в самом начале: вскоре она уходит. И слава богу. Женщины обычно гораздо прозорливее мужчин. А у этой к тому же глаза совсем не глупые. А еще женщины умеют слушать. Итак, секретарша исчезает за дверью, но, к сожалению, не насовсем. Она садится в комнате по соседству, оставляя за собой дверь приоткрытой, – иными словами, она может слышать все, что происходит.

Карл Якобссон старается больше молчать. Он отвечает на вопросы, но не произносит ни одного лишнего слова. Это внушает к нему уважение и помогает набраться уверенности в себе, а у других эта уверенность постепенно уменьшается. Во всяком случае, так происходит с режиссером. А директор, как человек более старшего поколения, проникается к юному писателю отцовскими чувствами. Это тоже неплохо.