Можно добавить к этому наблюдение Джинджер Стрэнд о сильно возросшем количестве потенциальных «незначительных» жертв, подходящих для охоты, в силу обеднения и социального отчуждения жителей процветавших в прежние времена городских сообществ. Дело не только в том, что серийных убийц стало больше, но и в том, что стало больше доступных жертв (см. главу 4). Однако эти объяснения, пусть правдоподобные и конструктивные, в конечном счете неудовлетворительны.

Антрополог Саймон Харрисон, специализирующийся на некрофилии у солдат, которые собирают части тел как военные трофеи, пишет, что диссонирующие тритоны, известные в Средневековье как diabolus in musica (дьявол в музыке) и попавшие по этой причине под негласный запрет, существуют и в культуре. Diabolus in cultura – это запрещенное сочетание культурных тем, каждая из которых сама по себе является нейтральной, но в связке с другими вызывает сильную тревогу{407}. Подобное определение лучше всего описывает культуру серийных убийств, или «экологию» серийных убийств, как я это иногда называю, когда пытаюсь рассказать о подъемах и спадах серийных убийств в различные исторические эпохи. В основе лежит не одна причина, а дьявольская алхимическая смесь, которая провоцирует и поддерживает рост числа серийных убийц-фетишистов в определенные периоды истории, как, например, раскол христианской церкви, объявление охоты на ведьм, плотное заселение городов обездоленными маргиналами, появление жесткой порнографии, миграция обедневших женщин-работниц и потребность среднего класса в красиво одетых служанках (см. главы 6, 10 и 11). Когда я попытался выяснить, какой diabolus in cultura мог обусловить и простимулировать эпидемический рост числа серийных убийц в США, начиная с 1970-х, – меня осенило: для поиска триггеров мы брали не те временны́е периоды!

Если психопатология эволюционирующих серийных убийц зарождается и формируется в детском возрасте, но убивать они начинают только где-то в двадцать восемь лет, то исторические триггеры, которые мы ищем, следует искать за двадцать – двадцать пять лет до убийств, когда убийцы еще были детьми, а не взрослыми преступниками.

Я на скорую руку набросал небольшой выборочный список известных американских убийц «золотого века» и заметил весьма тревожную хронологию.

Очень много серийных убийц выросли либо во время Второй мировой войны, либо в первые пятнадцать лет после нее, в эпоху беби-бума. В списке перечислены известные серийные убийцы, которые родились и росли в послевоенные годы, а первое убийство совершили в возрасте около двадцати восьми лет (средний возраст начала преступлений), в период с 1970 по 1990 год, в разгар «золотого века».

Они все жили под впечатлением от постепенно угасающего потрясения, от самой великой, жестокой и смертоносной войны, в которую когда-либо ввязывалось человечество.

В то время как большинство из нас признает, что Вторая мировая война в своем роде уникальна и коренным образом изменила мир, до сих пор мы не в полной мере осознали природу этой войны и то, как ее пережили американские солдаты. Восприятие американцами войны и ее истории до сих пор находится под влиянием пропаганды того времени, включая и то, как мы определяем себя – демократию, бьющуюся за правое дело, – врага – злобные тоталитарные государства – и то, как мы будем с таким врагом бороться и как будем его побеждать. Перефразирую слова Марка Зельцера («главной темой вестернов с момента их появления всегда были серийные убийства») и скажу, что война в целом с самых давних пор точно так же основывается на серийных убийствах, совершаемых самым примитивным и диким способом. И, возможно, Вторая мировая война являлась узаконенным на государственном уровне разгулом серийных убийств – одним из крупнейших всплесков серийных убийств со времен Великой охоты на ведьм.

Во время Второй мировой войны (с момента вторжения Японии в Китай в 1937 году и до капитуляции нацистской Германии и Японской империи в 1945 году) было убито от шестидесяти до восьмидесяти миллионов человек, или три процента всего населения планеты, в основном гражданские лица: женщины и дети.

Враги из нацистской Германии и Японской империи, с которыми направили сражаться американских военных – наших отцов и дедов, – были, без преувеличения, гораздо более дикими и кровожадными садистами, чем все те, кто угрожает нам сегодня: будь то «Талибан», «Аль-Каида» или ИГИЛ. В течение шести лет, с 1939 по 1945 год, нацисты и их союзники убили (точнее, застрелили, отравили газом, замучили, повесили, избили, изнасиловали, закололи штыками, сожгли, искалечили, обкололи смертельными инъекциями, подвергли рентгеновскому излучению, накачали наркотиками, обезглавили, зверски вы́резали, подвергли медицинским экспериментам, заморили рабским трудом и голодом в плену) одиннадцать миллионов человек, из которых шесть миллионов были евреями. Поразительные цифры. В это число злодейски убитых не входит непреднамеренная, допущенная по неосторожности или попросту случайная гибель миллионов гражданских лиц от бессмысленных бомбардировок, а также всяческих лишений и бедствий, творимых руками солдат регулярной армии Германии и членов всякого рода паравоенных организаций во время боевых действий и операций по умиротворению. В сравнении с нацистами, ИГИЛ – мелкие дилетанты.

В вопросах санкционированных государством серийных убийств наши враги из нацистской Германии руководствовались бредовой теорией о превосходстве одной расы над другой, тогда как наши противники из Японской империи устраивали кровавые бойни под влиянием возрожденного (и порядком искаженного) культа «Бусидо» – «Пути воина», – который ввели в японскую военную культуру фашиствующие империалисты, в тридцатые годы захватившие власть насильственным путем. В 1937 году эти японские «воины» захватили китайский город Нанкин, где устроили шестинедельную кровавую вакханалию: пытали, насиловали и убивали, а потом уродовали тела жертв. По подсчетам, пострадало от пятидесяти до трехсот тысяч мирных жителей Китая{408}.