не тревожил, но внезапно я читаю пришедшее уведомление от Джексона: «Родная, напиши адрес места, в котором ты сейчас находишься. Я приеду после встречи с отцом».

Кроме, как с Джексоном, мне не с кем было поделиться своими проблемами, переживаниями, и я немедля ему написала свое местопребывания. Размышляя, и переживая повторно события сегодняшнего дня, я слышу, как в дверь номера кто-то стучит.

«Наконец-то я поем», — про себя сообщаю я, встаю неохотно с кровати и иду получать свой ужин. Открываю дверь комнаты, и мои глаза не верят увиденному.

— Джексон? — таращусь на него я, не понимая, как быстро он пришел. На самолете что ли прилетел? — Я так рада тебя видеть. Вот это скорость. Быстро ты. Проходи.

Джексон молчком заходит вовнутрь. Он выглядит таким уставшим, опустошенным. Он без слов крепко меня обнимает. Мне тоже объятия сейчас нужны, так как даже самые чудесные слова-поддержки не исправят мое состояние.

Лицо Джексона полно грусти, разочарования, обиды, а глаза его чем-то ошарашены. Вероятно, он знает всю правду, рассказанную его отцом.

— Любимый, как ты?.. Удалось поговорить с папой? — заботливо спрашиваю я, обнимая его за шею.

— Да и у меня в голове все это перекручивается. Не могу поверить в сказанное им.

Меня пугает его состояние. Я не ожидала, что он так будет переживать. Что же сказал ему папа?

— Может, поделишься?

— Давай чуть позже, в первую очередь, мне надо осознать все сказанное папой.

Он садится на кресло, располагающееся рядом с кроватью.

Стараясь понять его состояние, я не заваливаю его вопросами, но реакция Джексона, думаю, вполне оправдана. Столько лет он пытался сблизиться со своим отцом… А тут человек узнает, что, оказывается, его мать не желала этого и каждую попытку сближения она обнуляла всеми способами. Мне теперь неприятно будет поддерживать общение с Марией, боюсь представить, что чувствует сейчас Джексон.

— Любимый, только не молчи, пожалуйста, — скулю я. — Скажи хоть что-нибудь…

— Обними меня крепче, — произносит Джексон, смотря в одну точку.

Я с удовольствием крепко обнимаю его, со всей нежностью и любовью, которую к нему испытываю.

— Джексон, да ты весь горишь, — прикоснувшись губами ко лбу, произношу я, — возможно, у тебя температура.

— Это все от встречи с отцом, — в отсутствии эмоций буркает Джексон.

— И термометра у меня нет с собой. Давай, я попрошу у администратора. У них должен быть.

— Ничего не нужно, — безразлично тянет Джексон.

Чувствую его боль… Как же помочь ему? Что сделать для него?..

— О чем думаешь сейчас? — спрашиваю я, чтобы понять, как успокоить своего любимого мальчика.

— Мил, — берет мою руку Джексон, — я принял решение уехать на две недели с папой в Нью-Йорк, чтобы провести с ним переговоры по поводу моего дальнейшего обучения и обсудить перспективы по строительству компании. Это время мне нужно, чтобы осознать всё и постараться жить дальше… — вздыхает глубоко он, — осознать для себя, что как будто нашей разлуки с отцом не было.

— Как уедешь? — восклицаю я, размышляя о том, что нам придется расстаться. — Джексон, не стоит принимать решения, находясь в таком состоянии. Ты просто зол, вот и все. А как же я? Подожди… Ты оставишь меня одну на все две недели?

— Я поговорю с Питером, чтобы на все время моего отъезда, ты была под его защитой, в случае очередных нападок наших бывших друзей. Я уверен, что он справится с моей просьбой. И, милая, мы с тобой также будем общаться две недели по видеозвонкам.

— ЧТО? — озадачено, выдаю я. — Ты, поговоришь с П-Питером? — запинаюсь я. Я не ослышалась? — Ты себя слышишь сейчас? Да, ты, ты… ты же терпеть его не можешь, особенно, когда он находится рядом со мной.

Я не верю своим ушам. Джексон попросит Питера быть рядом со мной на время его отъезда. ПИТЕРА. БРАТА.

— Милана, ты ошибаешься, я изменил к нему отношение, — монотонно сообщает он. — Я поговорю с ним.

— Ничего не понимаю, — бурчу я, смотря на безразличное отношение Джексона ко всему происходящему. — Джексон, ты можешь, конкретно сообщить, какую именно информацию сообщил тебе отец, что ты не можешь придти в свое первоначальное, прежнее состояние?

— И да, я должен быть тебе благодарен за то, что ты помогла мне сблизиться с отцом, заставив поговорить меня с ним. Если бы я отказался, то никогда не узнал бы правды, которая, к сожалению или к счастью, мне неизвестно, заставила меня кардинально изменить отношение к миру и к моему будущему в секунду. Завтра я уеду, но обещаю любить тебя всегда независимо от никаких обстоятельств.

Он словно не слышит меня. Я спрашиваю одно, но он отвечает мне другое. Что с ним?.. Что с моим Джексоном? Я всего могла ожидать, но чтобы так сильно переживать…

— Джексон, — чувствуя я, как наворачиваются слезы у меня на глазах от расставания со своим близким человеком, — не говори так, ты же не навсегда уедешь?..

— Я просто сказал, чтобы ты знала, что я всегда буду любить тебя.

— И я тебя люблю, очень!

Приближаясь к Джексону, я целую его в горячие губы. Его рука медленно опускается на мою грудь, вводя меня в возбужденное состояние.

— Я хочу тебя, — страстно открыто сообщает Джексон, кусая мочку моего уха, от чего мое дыхание заметно учащается.

— И я тебя хочу, — прижимаясь ближе к телу Джексона, сообщаю нежно я.

Джексон горячими, как огонь, руками с заметными вздутыми венами на них расстегивает пуговицы на моей блузе, прикасаясь нежными губами к очертаниям ключицы, шеи, живота.

— Не могу насмотреться на твое идеальное обнаженное тело… — отмечает маняще он.

— Что ты со мной делаешь … — дрожу я, постепенно расслабляясь и теряясь в сознании. Сейчас мои мысли только заполняет Джексон, которого я безмерно желаю.

Он снимает футболку и его мускулистое, сексуальное тело заставляет подчиниться всему, что он желает сделать со мной. Обнимая его, я произвольно в отсутствии понимания своих действий, провожу ногтями по его спине, груди, оставляя свой след.

Джексон резко сдвигает мое тело с кресла на постель, которая освещается в этот момент тысячью фонарями, загорающимися в ночи, и которые на наших нагих телах делают своеобразные очертания. Джексон находится сверху на моем теле, надевая средство защиты — презерватив, с усилием входя в меня, он заставляет меня от приятных чувственных ощущений издавать стоны, которые сильнее возбуждают его состояние. Он приподнимает мои руки, держа их своими ладонями, отдаваясь полноценно влечению. В его глазах я вижу страсть, которая была несравнима с нашим первым разом. Мои ноги к достижению пика начинают судорожно дрожать, а тело