— Я лечился долгое время в Нью-Йорке. В один прекрасный момент я захотел изменить себя, изменить свое будущее, так как каждый глоток алкоголя у меня забирал минуты жизни… — Он останавливается, будто проживает повторно то время… — И тогда я начал писать. Я начал писать с одного предложения, но когда написал 500 страниц детектива, решил показать рукопись своему другу, с которым вместе обучался в университете, он, в свою очередь, не спрашивая у меня разрешения, направил рукопись в издательство и получил положительный отзыв, в результате чего началась моя писательская карьера. Я, конечно же, благодарен ему за это. Он помог найти мне призвание. Но…

— Питер… — качаю я головой, присоединяя машинально ладонь к своей груди, — как так?..

— Вот, Милана… — вздыхает он. — Это так.

— Питер, спасибо за то, что открылся мне… Я так рада за тебя, что ты приобрел смысл своей жизни и занимаешься теперь тем, что тебе нравится. Но все же… — удивляюсь я, — алкоголь это… э…

— Да… спасибо. Видишь, я не такой идеальный, как Джексон.

К чему он сообщил такое сравнение?

— Питер, но все-таки, — стараюсь понять я, — что явилось предпосылкой твоих злоупотреблений алкоголем?

Питер не отвечает, задумавшись. Через минуту произносит взволнованным голосом:

— Я также, как и Джексон, искал нашего отца, но знаешь, даже в большей степени я искал его ради своего младшего брата, — выделяет он, — так как видел, как он страдает без него…

— Продолжай, — с любопытством и удивлением сообщаю я. Кажется, скоро я раскрою истинную причину ухода из семьи отца Джексона и Питера — Джейсона.

— Я нашел его компанию в Нью-Йорке и решил записаться к нему, как человек, желающий получить интервью у бизнесмена, но…

— Что но? — переспрашиваю тревожно я, замечая уныние Питера. — Питер, говори…

— Мы так и не смогли наладить с ним отношения, да и его желания возвратиться обратно к нам не было. Он развлекался с блондинкой по вечерам, и, по всей видимости, ему это было нужнее, чем собственные дети.

— ЧТО? Блондинкой? Нет, ничего не понимаю…

Это же противоречит тому, что я узнала от Джейсона.

— Да, я тоже был расстроен. И тогда, моя алкогольная зависимость начала проявляться во мне все чаще и чаще.

— Ты точно ничего не путаешь? — недоумеваю я.

— Нет, а хотелось бы…

— Но он изменился сейчас. Папа ваш.

— Откуда тебе знать, какой он в настоящее время? Ты что виделась с ним? — разоблачает меня Питер.

У Питера загорелись глаза от этой информации, касающейся его отца. И я лицезрю, как он с нетерпением желает знать большего.

— Я поддерживала общение с ним на днях, и, кажется, поняла, что произошло в вашей семье, — говорю я, осознавая, что сейчас придется рассказывать правду полностью. — Садись удобнее, правда не будет сладкой.

Питер вскакивает с лавочки и ошарашенным взглядом громко молвит:

— ГДЕ? КАК? Он что в Сиэтле?.. — цепенеет он. — Мила, пожалуйста, скажи… Я готов услышать горькую правду. И подожди, как это ты виделась с ним? Ты искала его тоже? — Его копна мыслей подобна наводнению, становящемуся угрозой с каждой последующей секундой для человечества.

Питер жаждет услышать правду, и я, глубоко вздыхая, излагаю:

— Он всю свою жизнь пытался дарить вам свою любовь и заботу с Джексоном, но Мария… — делаю паузу я. Как же сказать? Питеру придаст это боли. Что же делать?!

— Говори же, почему остановилась? — кричит от волнения он, садясь обратно на лавочку.

Я смотрю на него и негромко сумрачно сообщаю:

— Ваша мама, все решила за вас… о том, что не нужна вам с Джексоном отцовская любовь. Она рвала присланные им письма для вас, подарки, не отвечала специально на звонки и сообщения, чтобы вы не общались с ним…

— Мама? — хмурит брови Питер. — Ты ошибаешься, она на такое не способна, — бурчит Питер, убеждая себя, что его мама не способна такие действия.

— Да, к сожалению… — огорченно говорю я.

— Значит, он всегда желал с нами сблизиться?

— Да! — приподнимаю уголки губ я. — И ты знаешь, его глаза были грустными и полными отчаяния. Я о Джейсоне.

— Ох… — кряхтит Питер. — Ты меня застала врасплох… Хотя, знаешь, он любит Джексона больше чем меня, даже когда я с ним встретился, тогда, первое, что он спросил: «Как Джексон?».

Если я скажу, что он уехал вдвоем с Джексоном, то фраза Питера будет аргументом с доказательством. Как быть?..

— Быть может, от того, что Джексон был мал, поэтому и интересовался им, — предполагаю я, не находя больше ответа на слова Питера.

— Теперь я окончательно запутался во всем… А, Джексон, знает об этом, что папа в Сиэтле? Он же так обрадуется… — искренне спрашивает Питер.

Я набираюсь мужества, и говорю:

— Они вдвоем, согласно словам Джексона, поехали в Нью-Йорк.

— ЧТО? — вопит Питер. — Какого… — исходит со злостью от него. — Значит, вот как, что я и говорю, я ему не нужен, раз первое, что он сделал, так это увез Джексона в Нью-Йорк, чтобы наладить с ним отношения, а я не нужен ему… — киснет Питер на глазах. — Он, наверняка, даже и не поинтересовался мной.

Я поворачиваю голову к Питеру, кладу ладонь на плечо и сообщаю, стараясь успокоить его:

— Питер, не говори так, конечно, нужен! — уверяю я. — Он все время, пока мы с ним общались, спрашивал про вас двоих. Мы с ним так неожиданно встретились… Но, поверь, он любит тоже тебя…

— Но мама, как она могла… — убитым голосом выдавливает Питер. — Я думаю с ней надо поговорить…

— Нет, Джексон, прошу, не говори Марии ничего сейчас. Дождемся приезда Джексона из Нью-Йорка, и вы вдвоем разберетесь во всем…

— Я не могу поверить… — несколько раз доносится от Питера. Он ворошит волосы на голове.

— Я также была в шоке от того, что он мне рассказал и…

Перебивает Питер:

— А почему они не взяли меня в Нью-Йорк?

— Думаю, имеются причины… Джексон, хотел что-то про разработку компании узнать у него.

Питер ничего не отвечает и погружается в свои мысли. Да уж, в такое сложно поверить. Странно, зная Марию столько лет, мне и самой тяжело внедрить в себя мысль, что она способна такое. Она всегда так приветлива с нами, с мамой. А, быть может, это тоже ее маска?!

— Как же я не хочу домой сейчас, — шепчет Питер, находясь в расстроенном состоянии.

— И я, наверняка, как только я вернусь, папа запрет меня в комнате, будет скандалить снова. Я так устала.

— Секунду, мы это организуем сейчас, — восклицает Питер.

— О чем ты?

Питер отходит на пару метров и