Лиля, отринув все доводы, которыми она собиралась убедить мать в правильности своих действий, тихо шла рядом с Арманом. Она старалась внимательно слушать жениха, но какое-то маленькое несоответствие не давало покоя. Лиля пыталась вычислить с ходу, но что-то такое важное, лежащее прямо на поверхности, ускользало от нее. Она решительно отмахнулась от назойливых размышлений и принялась наслаждаться ярким январским солнцем, сочной зеленью виноградных листьев и близостью необыкновенного мужчины, замолчавшего на минуту. Арман остановился прямо посередине дороги и, взяв невесту за подбородок, накрыл ее губы своими. Она чувствовала, как его язык проникает в рот, и лишь одна мысль билась у нее в голове:

"Я самая счастливая"

Арман не помнил, как они добрались до дома. Он затормозил около черного входа и, подняв невесту на руки, быстро вбежал на второй этаж. Лили пока делила с ним комнату для гостей. А об официальных графских апартаментах не могло быть и речи. Только после свадьбы. Матушка настояла на своем. Лили ей не понравилась, как и жених Хлои. Но только граф де Анвиль распоряжается семейным состоянием. А, выказав неуважение к будущей графине, можно нарваться на штраф, более впечатляющий, чем наказание Хлои. Марго де Анвиль — женщина умная и на открытую конфронтацию вряд ли пойдет. А вот настроить кого-нибудь против безродной невестки может запросто. И тут Арман понял две вещи. Во-первых, еще не поздно позвонить дядюшке-епископу и попросить обвенчать их с Лили. А во-вторых, нужно запретить отцу Ансельму проводить мессы в фамильной часовне. Пусть епископ пришлет другого священника, понимающего, что дерзить жене де Анвиля чревато. А в-третьих, матушка терпеть не может деверя. Как же отлично все складывается.

Арман вместе с Лили упал на кровать и принялся стягивать одежду с невесты.

— Не могу ждать, — прорычал он, стаскивая с нее куртку.

Лили не осталась в долгу. Ее руки сновали от пуговиц рубашки к пряжке ремня, не столько помогая, сколько мешая ему раздеться самостоятельно.

— Я люблю тебя, — пророкотал он, нависая над ней.

— Я тебя тоже, — прошептала она, обвивая ногами его талию.

Венчание графа де Анвиля и Лили Цагерт состоялось через неделю. Каково же было удивление старой графини, когда за несколько часов до церемонии в имение прибыл ненавистный деверь. А достопочтенного отца Ансельма в срочном порядке отправили в Гану с миссионерской миссией. Марго де Анвиль не потребовалось много времени, чтобы сделать правильные выводы. Она лучезарно улыбалась будущей невестке, спешащей навстречу Арману по церковному проходу, украшенному шарами из белых роз и тюлем. Свадебное платье оказалось кремовым. Того самого приятного оттенка, напомнившего старой графине о цвете натурального жемчуга. Очень скромный фасон: пышная юбка и кружевные лиф и рукава. О, Марго сразу узнала это кружево, только Riесhеrs Маrеsсоt и Sорhiе Наllеttе, способна создать такую изысканную красоту. Значит, само платье от Гуччи или Барберри. Сколько же заплатил ее сын за это произведение искусства? Взгляд графини прошелся чуть выше и замер на фамильной бриллиантовой диадеме, а затем она, подавив вскрик, увидела на голове невестки бесценную фламандскую фату своей прабабки. Арман решил показать всем, что ради жены не остановится ни перед чем. И сотрет в порошок любого, кто посмеет косо глянуть в сторону новоявленной графини. Как, например, бывший приходской священник. Где вы теперь, падре Ансельм?

Арман в нетерпении наблюдал, как Лили торжественно идет ему навстречу. Она смотрела на него, не отрывая глаз. И де Анвилю хотелось раствориться в этом взгляде.

Как вышло так, что женщина, о которой он ничего неведал два месяца назад, стала для него самым дорогим человеком в жизни? Он никогда ни о чем не жалел и прямо шел к намеченной цели. И, увидев Лили у Эбенхайма, сразу понял, что именно она нужна ему. Как воздух необходима.

Арман мысленно воздел руки к небу и возблагодарил Всевышнего за то, что эта гордячка ответила взаимностью. Арману даже не хотелось думать, что было бы, останься своенравная фрау Цагерт к нему равнодушной. Он смотрел, как она подходит к нему, и никого не замечал вокруг. Только одна Лили. Навсегда.

Лиля на трясущихся ногах преодолела нелегкий путь под взглядами гостей. От страха ей хотелось сбежать. Но только вместе с Арманом. Она мысленно отругала себя за малодушие и в сопровождении трех подружек невесты продолжила путь к алтарю. Она сосредоточилась только на Армане, поджидающем ее около алтаря. Еще пара шагов, и дурацкая круговерть, начавшаяся после смерти Иштвана, закончится навсегда. Она подошла к мужчине, вокруг которого сосредоточилась ее жизнь, и замерла в предвкушении. Арман взял ее за руку, поцеловал холодные пальцы.

— Не волнуйся, mоn реtit сhаtоn, — прошептал он.

Кардинал-священник, епископ Жан-Мари де Анвиль радостно улыбнулся племяннику и его избраннице.

Лиля толком не поняла, почему их венчает дядюшка Армана, а не отец Ансельм. Но старик в алой мантии нравился ей больше. Он широко улыбался и ласково смотрел на невесту, словно добрый дядюшка. Впрочем, он таковым и являлся.

Молитвы и литургии сменились вопросами:

— Пришли ли вы сюда добровольно и свободно хотите заключить супружеский союз?

— Готовы ли вы любить и уважать друг друга всю жизнь?

— Готовы ли вы с любовью принять от Бога детей и воспитать их согласно учению Христа и церкви?

Арман громко и четко отвечал всякий раз "да", а Лиля кивала и тихо, но твердо вторила ему. Она время от времени бросала взгляд на мать, сидевшую в первом ряду и утиравшую платочком слезы. Раиса Петровна держала на руках Мишутку и всякий раз, когда ее внук порывался кинуться к матери, увещевала его. Но в тот момент, когда Арман надел на палец невесты обручальное кольцо, Раиса лишь на минуту утратила бдительность. Маленькому проказнику хватило и этого. Он быстро соскочил с бабушкиных коленей и стремглав бросился к матери. Обнял ее за ноги, уткнувшись лицом в складки платья.

Арман тихонько рассмеялся и, нагнувшись, быстро подхватил ребенка. Придерживая малыша одной рукой, протянул вторую жене. Лили надела золотой ободок на палец супруга.

— И мне, — громко заявил Мишутка и, растопырив маленькие пальчики, потянул ручонку к матери.

В парадном зале особняка был накрыт легкий фуршет.

— Да-а, у нас бы три дня гуляли, — разочарованно подал голос Пахомов. Во фраке и с бабочкой он выглядел неотразимым. — С цыганами и медведем.

— И плясали под балалайку. — Лиля рассмеялась и, взяв под руку друга детства, быстро заметила:

— А я забыла поблагодарить тебя, Витя.

— За что это? — фыркнул он. — Ты все сама устроила. Вон Рая из-под трамвая до сих пор в себя прийти не может.

— Мама не думала, что так быстро мы с Арманом решим повенчаться.

— И с Иштваном тоже решение нетривиальное, родная, — нервно усмехнулся Витька.

— Вот за это и хочу поблагодарить. Ты один молча принял мой выбор. Может, в душе у тебя кошки скребли, но ты, словно сфинкс, сохранял хладнокровие.