Еще большее ухудшение стало замечаться тогда, когда подъем народного духа начала войны прошел, когда пошла полоса тяжелых неудач летней кампании 1915 г., — небрежное отношение к выданному на руки вещевому имуществу явилось своего рода саботированием войны.

Правда, следует опять отметить, что чины маршевых рот после влития в ряды войсковых частей быстро излечивались от этого недуга; под влиянием кадров они «воспитывались», и поэтому на самом фронте отношение солдатского состава к казенному имуществу оставалось довольно близким к старому уровню. Но в тылу распоряжение казенным имуществом приобретало все более и более характер безобразия.

Я приведу один пример из пережитого мною за время пребывания в должности начальника Штаба VII армии.

В декабре 1915 г., как мне уже приходилось упоминать, моя армия переживала «сапожный» кризис. После долгих и упорных просьб, обращенных к органам фронтового снабжения, после постройки «собственными» силами «своего» кожевенного завода в тылу армии, производящего более чем несколько тысяч кож в месяц, мы начали выбираться из кризиса. Но при этом обнаружилось следующее явление: войсковые части продолжали требовать и требовать обувь, а между тем, по имеющимся у нас расчетам, их потребности должны были быть уже удовлетворены. Я лично объехал для поверки корпуса, некоторые дивизии и полки. Оказалось, что все прибывающие маршевые роты, а их в этот период прибывало много, почти поголовно прибывали со старой, никуда не годной обувью. Между тем, согласно установленному порядку, все чины маршевых рот, высылаемых запасными батальонами, снабжались совершенно новыми сапогами.

В ближайшие же дни выяснилось, что чины маршевых рот, проходя через деревни, продавали новые сапоги, обменивая их на никуда не годные, причем производилось это почти повально. Все опрошенные после поимки совершенно искренно отвечали, что они думали, что, когда придут в окопы, им должны дать новые сапоги. Одновременно с этим открылось, что торговля казенным вещевым довольствием приняла настолько массовый характер, что произведенный местной полицией обыск в селах, лежащих по пути прохождения маршевых рот, обнаружил даже небольшие мастерские, в которых перешивали солдатские полотнища палаток в юбки для деревенских баб.

Бороться с этим злом было очень трудно. С маршевыми ротами шли малоопытные прапорщики; полицейских сил в деревне было мало. Для того чтобы наладить порядок, пришлось усилить кадры армейских запасных батальонов за счет опытного офицерского состава частей, последний же в это время ценился на самом фронте в полном смысле на вес золота; пришлось создать сильную военную полицию в тылу — опять-таки за счет частей, боровшихся на фронте.

Не лишено интереса упомянуть здесь о распоряжении генерала Брусилова, который был в это время Главнокомандующим армиями Юго-западного фронта. Этот генерал, поражавший своим циничным отношением к офицерской и солдатской крови, задумал решить вопрос чрезвычайно просто: он приказал пороть 50 ударами розог всех чинов маршевых рот, которые прибудут в части с недостачей в выданном им вещевом довольствии. В этом приказе генерал Брусилов утверждал, что он применял эту меру во время командования им VIII армией и будто бы она привела к отличным результатам. Это утверждение навряд ли соответствует действительности: тыл VIII армии во время командования этой армией генералом Брусиловым считался на Юго-западном фронте самым беспорядочным.

С началом революции небрежное отношение к казенному имуществу сразу же быстро возросло и вскоре превратилось в какую-то безудержную вакханалию.

В общем, отношение низов армии к казенному имуществу представляет собою как бы волнообразную «кривую», которая все время шла книзу. Но во все периоды войны, несмотря на колебания этой «кривой», можно было заметить следующее неизменное явление: небрежность и мотовство происходили преимущественно в маршевых командах и тыловых частях; по мере приближения к боевой линии порядок и бережливость возрастали; таким образом, ввиду того, что вещевое снабжение растрачивалось, главным образом, в тылу, войска, дравшиеся на фронте, часто страдали от недостатка в нем.

Упоминаемая выше отрицательная черта русской солдатской массы военного времени привела к тому, что требуемые от страны количества различного вида материального, в особенности же вещевого снабжения превосходили нормальную потребность. Это вызывало, в свою очередь, излишнее непродуктивное напряжение страны.

Общее количество израсходованных за всю войну предметов вещевого снабжения можно выяснить лишь очень приблизительно. В книге «Россия в мировой войне 1914–1918 гг. (в цифрах)», изданной Центральным статистическим управлением, это количество исчисляется так:

Предположительное количество израсходованного в войну 1914–1917 гг. имущества

Мы склонны думать, что в действительности эти цифры были еще больше.

В заключение этой главы мы приведем те окончательные выводы, которые делает в своей Записке помощник главного интенданта генерал Богатко:

«Хотя средства России были весьма велики и разнообразны, но и они требовали бережливого расходования. Война застала ее не подготовленной к развитию и приспособлению промышленности для снабжения армии. Сами эти потребности, их размер, характер, продолжительность — никто себе ясно не представлял. Не было авторитетного, твердого распорядителя-хозяина, вследствие чего не было принято с первых же дней войны полного, целесообразного и бережного расходования этих средств. Общего плана для развития промышленности и использования ее средств не было до конца войны. Не было стремления экономить и беречь средства… Последствием отсутствия правильного хозяйства было: 1) неполное использование того, что могла дать страна; 2) чрезмерное перекачивание средств в армию; 3) возрастание цен; 4) лишение населения необходимых для него в повседневной жизни предметов питания и домашнего обихода, а также и предметов для изготовления самого снабжения (например — металлов для земледельческих орудий и т.д.); 5) загромождение путей сообщения и излишнее занятие подвижного состава. Вследствие этого, например, нельзя было перебросить находившиеся в изобилии в Сибири запасы мяса, зерна и т.д.

Вследствие нарушения правильного транспорта нельзя было подать топливо, сырье, вывезти заготовленные предметы снабжения и т.д. Все это вызывало недостаток предметов первой необходимости в стране и дороговизну и вообще расстраивало и нарушало правильный ход экономической жизни страны. Последствием этого было недовольство войной, существовавшим порядком, правительством и в значительной степени подготовило население к восприятию революции, тем более что настойчивого, здорового разъяснения всего происходившего не было, тогда как антигосударственные элементы вели агитацию весьма настойчиво и последовательно.