Ноа не поверил ни единому слову. Жалкая попытка замаскировать свою жадность под благородный поступок. Можно подумать, этот тип сам в это верит. Детектив бросил на него суровый взгляд. Холлифилд двинулся по коридору, сделав знак следовать за ним.

– Целыми неделями я буду винить себя. Могу я хотя бы узнать, как вы распорядитесь этой информацией? – плаксивым голосом спросил Холлифилд.

– Не переигрывайте, Джереми, – оборвал его Ноа.

Коридор привел их в просторный гараж. Посредине стоял старый «Форд Мустанг», рядом на стойке – «Хонда Голдвин». На полу виднелись масляные пятна, по стенам были развешаны инструменты, в углу примостился металлический шкаф-картотека. Джереми подошел и открыл его.

«Невероятно, – мысленно отметил Ноа. – Он даже не заперт!»

Несколько секунд Холлифилд рылся в буквах Д-Е-Ф, а затем торжественно извлек из ящика папку.

– Вот и он! Даг Клэнси… Тогда он жил на Ла-Холья, на севере. Но не могу гарантировать, что адрес и телефон еще актуальны.

* * *

Когда дверь открылась, я поднял голову и услышал голос Хантера Оутса, оравшего на другом конце здания:

– Я хочу поговорить со своим адвокатом! Слышите меня, вы, сборище придурков?

Я сидел в кабинете сержантов, напротив камер, где были заперты Старик и его сыновья.

– Пойдем со мной, – приветливо сказал Платт, придерживая дверь открытой.

На какую-то долю секунды я подумал о Франс и Лив: что хорошо бы выхватить пистолет Криса и застрелить из него Старика.

Я последовал за Платтом. Мы обошли здание снаружи, и он толкнул дверь справа от себя. Конференц-зал, он же офис шерифа… Именно здесь я выдержал свой первый допрос – сразу же из глубин памяти выплыли воспоминания о Наоми на пляже и вопросы следователя.

Когда все вокруг начало вращаться, мне пришлось опереться о дверной косяк. Крюгер встал со своего места.

– Генри, тебе плохо?

– Нет-нет, все нормально…

Я подошел к стулу, на который указал шериф.

– Уверен? Может, лучше позвать врача?..

Когда я пришел в сознание после обморока, то обнаружил себя в больнице, где незнакомая женщина-врач долго исследовала меня, прежде чем передать в руки начальства. Не знаю, сколько времени я находился в отключке.

Я отрицательно помотал головой.

После того как санитар сделал мне инъекцию, в голове стоял туман, а ноги были какие-то слишком ватные.

– Если хочешь, отложим это на потом, – настаивал шериф Крюгер.

Я бросил взгляд на настенные часы. Почти восемь вечера.

– Нет-нет, все нормально.

Шериф кивнул.

– Хантер, Блейн и Гейлорд Оутсы обвиняются в убийстве твоих мам, – сказал он, – в поджоге дома и нападении на Ника Сколника.

Я уставился на него; голова была совершенно пустой, но до меня постепенно дошел смысл его слов.

– Что?

– Ник получил удар ножом. Похоже, когда появились Оутсы, он хотел вмешаться. Теперь его жизнь вне опасности, но у нас есть к нему вопросы насчет его взаимоотношений с Оутсами.

Голос Крюгера едва звучал, сам он выглядел предельно усталым.

«Гейлорд, – единственное, о чем подумал я. – Вот черт, Старика зовут Гей-лорд!» Мелькнула мысль о его родителях – возможно, таких же расистах и гомофобах, как и он сам, – которые нарекли сына таким именем, не подозревая, к каким последствиям это приведет семьдесят лет спустя!

– Что произошло, Генри? – мягко спросил Крюгер. – После того, как ты удрал на каяке.

Я кратко рассказал о своем пребывании на острове, уделив особое внимание разговору с Лив и тем признаниям, которые она сделала по телефону. Крюгер и Платт переглянулись, а затем, повернувшись ко мне, энергично кивнули, как если б они были членами экзаменационной комиссии, а я – абитуриентом, давшим правильный ответ.

– Как они умерли? – спросил я.

– Гм… – Шериф откашлялся, чтобы прочистить горло. – Лив была… гм… зарезана. – Когда он произнес это слово, его голос понизился почти до шепота, но я даже не дрогнул. – Что касается Франс, здесь трудно сказать, учитывая, что… без сомнения, она сгорела при пожаре… Знаешь, когда сначала задыхаются от дыма, а потом сгорают, то ничего не чувствуют… – Он опустил глаза, а затем снова поднял их. – Мы нашли кое-что, подтверждающее твое заявление о том, что произошло между твоей матерью и матерью Наоми… и между твоей матерью и самой Наоми…

Я молча смотрел на него.

– В лодочном сарае нашли сеть, абсолютно идентичную той, в которой было обнаружено тело Наоми. Конечно, это обычная рыболовная сеть, в которой нет ничего особенного, но, во всяком случае, данная деталь согласуется с твоими показаниями. Тем не менее с тебя подозрения все равно полностью не снимаются, так как этот сарай и твой тоже.

Крюгер выдержал небольшую паузу, собираясь с мыслями.

– Однако у нас есть доказательство, что сегодня ты действительно говорил с матерью по телефону. Продолжительность вашего разговора соответствует… А еще парень из мебельного хранилища подтвердил, что ячейка в самом деле оформлена на ее имя. У нас есть его свидетельство, что ты приезжал, чтобы там порыться. Парень сказал, ты выглядел каким-то нервным, и ему показалось, что он видел банкноты… Кроме того, Чарли и твои приятели рассказали о вашей экспедиции к Таггерту и Оутсам. Нэт Хардинг со своей стороны подтвердил ваш визит к нему и существование шантажиста. И, наконец, в вашей лодке нашли следы крови. Кабина была вычищена, но недостаточно хорошо. Кровь впиталась в мягкую обивку. В настоящий момент мы знаем, что эта кровь той же группы, что у Наоми. Наверняка лаборатория подтвердит, что это ее кровь. Принимая во внимание все это, уже сейчас можно признать, что ты говоришь правду.

Шериф улыбнулся, и я догадался, какое облегчение он сейчас испытывает.

– Там снаружи тебя кое-кто дожидается, – добавил он.

Я поднял глаза.

– Его зовут Грант Огастин; он утверждает, что ты его знаешь. Это так?

На этот раз завеса тумана приподнялась. Понимание, будто молния, прошибло меня от макушки до пяток.

– Да.

Крюгер в упор посмотрел мне в лицо. Его взгляд был острым, будто нож.

– Не знаю, откуда взялся этот тип, но с ним здесь настоящая армия. Я связался с ФБР, и мне приказали оказывать ему всяческое содействие. Господи, можно подумать, сюда прибыл генеральный прокурор собственной персоной!.. Генри, кто это?

– Это мой отец, – холодно ответил я.

– Что?

Я резко выпрямился на стуле и посмотрел вокруг себя.

– Можно мне кофе? Большой… и чтобы кофеина побольше.

Крюгер покосился на настенные часы.