– Песков слушает.

– Чем занимаешься, Песков? – спросил мужской голос,незнакомый и уверенный.

– А вам какое дело?

– Интересуюсь, – спокойно сказал незнакомец. –Сидишь, поди, таращишься на свой интерьер и места не можешь найти? Жанна-топришла?

– Кто вы? – спросил я.

– Собрат по счастью. Зовут меня Виктор, что на вымершемязыке означает «победитель». Как жизнь, Боря? Всем доволен?

– Ваша работа? – спросил я напрямик.

– Да нет, что ты. Мы – тутошние… Жанна пришла?

– Да, – сказал я.

– Прекрасно. Одевайся-ка ты попараднее, берика ты ля белльЖанну и приезжай-ка ты в «Русскую тройку». Столик мы для тебя заказали.

– А если у меня настроения нет? – спросил я.

– Ну, не кокетничай. Собирайся и приезжай, очень уж намхочется на тебя посмотреть. Мы тут…

Голос отдалился, явственно слышно было, как разговариваютдвое: «Витенька, ну дай я с ним поговорю…» «Я и сам могу». – «Нет, дай я,а то ты со своей иронией…» – «Да куда он денется, он же от любопытства на стенулезет…» – «Нет, дай уж я, свой человек как-никак мягче нужно». – «Держи,аллах с тобой…»

– Боря? – спросил тот, второй голос. – Витя у насзубоскал, он всегда вот так, с подковырками. Правда, приезжайте в «Тройку»,только скажите на входе, что вы Песков, мы их предупредили. Столик мы заказали,а сами за другим будем. Вы уж не обижайтесь, нам хочется на вас со сторонывзглянуть. Приезжайте, мы вас ждем.

Засим трубку повесили.

– Вот так, – сказал я Жанне. – Одевайся как наприем к королеве, и едем туда, где у нас развлекаются. Добрая душа постаралась,заказала столик.

Она ушла переодеваться. Я надел один из подаренных костюмови пошел смотреться в зеркало. Поправил умопомрачительный галстук, сделалсветское, как мне казалось, лицо и тихонько сказал отражению светским голосом:

– Бокал мартини, леди? Вы чудесно выглядите, я, право… Какчасто делаете плезир? Такая жара была, такой сюксе…

Окончив светские упражнения, открыл секретер и набилбумажник. Уголовники на своем жаргоне называют деньги капустой, и в моем случаеони правы – в таком количестве деньги уже не выглядят ценным мерилом стоимости.Куча радужных бумажек. Капуста…

Жанна выглядела на шесть с плюсом – голубое с ребром вечернееплатье, бриллианты на шее, в ушах, на пальцах…

Поворачивая ключ в замке, я ощутил минутное колебание.Странное ощущение, нехорошая мысль – что если, покуда мы будем развлекаться,какой-нибудь мазурик откроет замок? Вот уж похозяйничает… Очень неприятнамысль. Никогда прежде такая не посещала. Не сразу она меня оставила.

…Я галантно распахнул дверцу, подал Жанне pуку. В ресторанегромко играла музыка, в окнах мелькали танцующие, перед дверью толпилисьжелающие попасть внутрь, но швейцар, который мог бы сойти за генерала, будь нанем меньше галунов, не пускал. Попасть в «Pусскую тройку» даже в этоотносительно раннее время непросто, ресторан модный. Мы уверенно подошли кдвери, я заметил своего шефа с супругой, томящихся в толпе жаждущих, и у менявозникло злорадное желание отвести душу.

– Игорь Сергеевич, и вы здесь? – спросил я. –Недаром говорят, что только гора с горой не сходится, а человек…

Шеф взглянул на меня и… Он был достаточно воспитанным, чтобыне разевать рот, но ему страшно хотелось это сделать, и я его вполне понимал.Вряд ли он думал увидеть меня здесь в таком костюме и с такой дамой. Никак неожидал.

– Борис Петрович? – спросил он почти ровным голосом, ия понял, что он овладел собой, но в голове у него, понятное дело, полныйсумбур. – Какими судьбами? Вот не ожидал…

Я не сомневался, что он не ожидал. Я сказал, исходясветскостью:

– Да вот, понимаете ли, жена вытащила развеять. Как-никакотпуск…

– Чья голубая «Волга» с краю? – зычно вопросил крупныймужчина в фуражке таксиста.

– Моя, – сказал я, косясь на шефа – он уже мог владетьлицом. – Отгони, – попросил таксист, – а то проехать не могу.

Когда я вернулся, шеф, немного уже оправившись, игривоспросил:

– Почему же вы никогда не говорили, что женаты? Пряталитакую прелестную жену, крепостник вы, право…

Мы вежливо посмеялись.

– Собственно, мы поженились буквально на днях, – сказаля. – Однако что же мы стоим? Пойдемте?

– Но ведь не пробиться…

– Ничего, – сказал я уверенно. – Что-нибудьпридумаем.

Шеф попробовал было отпустить какой-то комплимент Жанне, ноего супруга пронзительно взглянула на него, и он увял. Давно уже циркулируютслухи, что шеф в дополнение к прочим достоинствам еще и устоявшийсяподкаблучник, и после этой мимолетной немой сцены я окончательно уверился, что слухибыли насквозь правдивы. Квазигенерал браво загородил подступы, но я вескосказал:

– Я Песков.

Судя по его реакции, неизвестные, заказавшие мне столик,дали ему на лапу весьма и весьма… Был вызван метрдотель, каковой быстро провелнас к столику, очень удачно выбранному теми же неизвестными – на виду и вместес тем не в самой гуще и достаточно далеко от эстрады. Предупредительныйофициант возник, как чертик из коробочки.

Я взглянул на шефа, тщетно пытавшегося сохранять светскуюневозмутимость, и стал развлекаться, небрежно зачитывая официанту названиясамых дорогих и престижных яств. На всю компанию. Шефу я объяснил, что сегодняу меня большой праздник, событие едва ли не эпохального значения, и потому онис супругой – мои гости. По закону гор, так сказать. Ошеломленный шеф несопротивлялся.

Я попытался взглянуть на все его глазами.

У него есть сотрудник – молодой специалист, щеголяющийобычно в джинсах индийского производства, или костюмчиках из магазина «Елочка»,а наша «Елочка», несмотря на схожесть ботанического названия, отнюдь немосковская «Березка». На работу сей молодой человек ездит демократично – наавтобусе, хотя, как поговаривают, собирается покупать мопед. Живет вгосударственной однокомнатной квартире, обставленной продукцией местных мебельщиков.Дяди-министра или тети-завмага нет. Ярлык на меня давно наклеен.

И вдруг этот самый сотрудник, коему давно найдено место встрогой иерархии шефа, сидит в модном ресторане, куда его пропустили без звука,едва услышав его фамилию, делает заказ на сумму, превосходящую его месячнуюзарплату, и не поморщится, одет как дипломат великой державы на приеме укоролевы, и на пальце у него массивный золотой перстень, а на руке последнийвизг – суперплоские часы толщиной с двухкопеечную монету, мэйд ин, естественно,Джапан, и ест он самое дорогое, что нашлось в этом заведении, и небрежнодокуривает до половины «Кэмел» – не лицензионный финский, а настоящийштатовский, а рядом с ним его обворожительная cyпруга, вся из себя вбриллиантах, да, про «Волгу» на улице мы забыли… Бедный шеф – мещанин новейшейформации…