встал и пошел к выходу, не оборачиваясь. Я смотрела вслед и не знала, что делать — то ли крикнуть и остановить, то ли промолчать, чтобы он не передумал.

Глава 75

Андрей, как пиявка, висел на локте, так сильно сжимая пальцы, что кожа под ними немела. Я попробовала тихонько отстраниться, но он не отпустил.

— Не дергайся, Кармен, — прошептал он.

Андрей приобнял меня, то ли успокаивая, то ли пресекая сопротивление. Я уткнулась ему в плечо, прикусив жесткий шов куртки. Прокушенный локоть горел огнем. Смутное беспокойство я почувствовала, когда заметила, что на прежнем месте нет Игоря.

— Андрей, — прошептала я. — Охотника нет. Ты скоро?

Он не ответил. Мне хотелось позвать Эмиля, но я молчала — у него не железное терпение…

— Хватит жрать мою жену! — я вздрогнула от этого бешеного вопля и обернулась.

Эмиль стоял на пороге, вместо оружия в руке была зажата шея охотника.

Андрей сглотнул в последний раз и отпустил руку. Он поднялся без болезненной скованности, а как хищник, на добычу которого посягнули, и Эмиль сразу почувствовал перемену. Швырнул охотника вперед, как говяжью тушу, и выдернул из-за пояса пистолет.

— Не надо, — попросила я.

Андрея больше интересовала добыча на полу, чем мой муж. Он сделал несколько шагов, подбираясь ближе — словно не решил, есть или нет. Думал недолго. Обхватив поперек тела, Андрей приподнял его и куснул в шею.

Эмиль смотрел на меня, пошатываясь. Даже на расстоянии видно, как раздуло зрачки, с приоткрытого рта срывалось тяжелое дыхание. Взгляд прикован к моему локтю. Эмиль ранен, но, как всегда, терпит.

— Отвернись, — попросил он.

Мой милый Эмиль стеснялся есть при мне. Он думает, что может притвориться человеком? Мы ведь оба знаем, что это не так.

Через силу он отвел взгляд, подошел к Андрею и, не обращая внимания на рычание, упал на колени, звучно клацнув пистолетом об пол. Они заняли каждый по артерии, дергая добычу туда-сюда, словно не могли поделить. Вряд ли охотник выживет. Точно нет. Если выбирать между ними, выбор очевиден, разве нет?

Зал наполнился рычанием: вампиры огрызались друг на друга, но быстро успокоились, сосредоточившись на жертве. Эмиль повернулся ко мне спиной.

Я не стала его смущать: подтянула к себе «винторез» и тяжело встала, используя винтовку, как упор. Займусь собой — хотя бы взгляну, что осталось от локтя.

Накинув ремень на плечо, чтобы не таскать оружие в руках — левая совсем не слушалась, я пошла в ванную. Покопалась в шкафчиках, но не нашла, чем перевязать рану. Долго держала в холодной воде, чтобы остановить кровь. Она пачкала воду в розовый, но постепенно кровотечение ослабло. Все не так плохо, как я боялась. Сначала казалось, что руку пропустили через мясорубку.

Я зажала локоть полотенцем и вернулась в зал.

Вампиры уже успокоились. Андрей закончил первым и встал, а Эмиль тут же последовал примеру — подобрал оружие, запястье напряглось. Оба перемазаны кровью, но у Андрея волосы темные и хотя бы там она не бросалась в глаза. У Эмиля она испачкала висок и левую сторону головы.

— Пошел вон, — сказал Андрей. — От тебя много проблем, а я люблю тишину. Место мое, я решил вернуться.

Я знала, что Эмиль не уйдет, а Андрей не отступит. По правде говоря, оба меня дико злили — от давящей повязки разболелась рана и я очень хотела домой. Новые конфликты — последнее, что мне нужно.

Это я завалила Вацлава — расчистила дорогу к трону, который не могла занять. Во-первых, он мне не нужен, во-вторых, я человек. Что бы я ни делала, со мной не будут считаться.

Но кто сильнее, тот и прав — это ведь их собственные принципы или нет?

— Поделим город пополам, — предложила я. — Паритет. Два мэра, одна городская охотница, и больше сюда никто не полезет.

Они меня не услышали, поглощенные друг другом. Я пересилила желание выстрелить в потолок и ограничилась тем, что повысила голос:

— Я убила Вацлава, мне решать!

Тишина стала такой густой, что ее можно было резать. Давай, Андрей, соглашайся. Я хотела избежать ненужной драки, и знала, что первым навстречу Эмиль не пойдет.

— Дом останется мне, — наконец сказал Андрей. — Я его построил, тебе придется уйти.

Не знаю, кому он это — мне или Эмилю. Я уйду точно: ненавижу этот дом.

Эмиль молчал, нервно стискивая рукоятку пистолета. Неужели ты мало награбил и не устал от постоянной грызни?

— Если не поделите город, я уеду, — добавила я. — Мне тоже хочется отдохнуть.

Эмиль отвернулся, затем вышел в коридор. Через открытую дверь я видела, как он роется в ящике стола в своем кабинете. В зал он вернулся со страницей из автомобильного атласа, смятой в напряженных пальцах. Лицо застыло, стало как будто чужим.

Он разорвал лист и протянул половину Андрею.

— Твое.

Андрей забрал клочок рывком.

— Проваливай, Эмиль. Мне сказали, ты смешанный, тебе здесь не место. Вот что бывает, когда вампирша не делает вовремя аборт после связи с человеком.

— Заткнись! — разозлилась я, зная темперамент Эмиля.

Да и самой было обидно слышать. Помню, он сказал однажды, что Эмиль никогда на мне не женится, потому что вампиры предпочитают чистокровные союзы. Тогда он еще не знал, что мой бывший полукровка.

— Так зачем тогда лезешь к моей жене! — неожиданно заорал Эмиль. — Зачем она тебе? Поиграться?

Андрей открыл рот, словно собирался сказать что-то злое, но передумал. Ладонью закрыл здоровую сторону лица, выделяя раны и этот демонический глаз с гигантским зрачком. Ответил мне, а не Эмилю.

— Поигрался… Если бы ты ничего для меня не значила, я бы к Вацлаву не пошел. Я тебе никогда не врал… Яна!

Но я уже отвернулась и пошла к двери. Сжала плечо Эмиля, когда проходила мимо.

— Пойдем.

Я отвела его в ванную, знаю, Андрей сказал проваливать, но, думаю, потерпит, пока мы не приведем себя в порядок.

Эмиль улыбался. Безумный, как на набережной — даже руки немного тряслись. Я пустила воду, подождала, пока она нагреется, и расстегнула сорочку, стараясь не смотреть в глаза. Слишком интимное это занятие — помогать кому-то раздеваться. На груди и между ребрами обнаружились глубокие ссадины.

Он ткнулся мне в шею, ладонями лаская лицо.

— Ты сказала, что все мне простишь, — напомнил Эмиль.

Да, сказала. Нет, не забыла, но зачем каждый день вспоминать прошлое? Да, укусил, бил когда-то. Это голые факты, гадкие, как галька — они не вызывали прежней обиды и больше не царапали, но камнями лежали на