– Но ведь на карту поставлена твоя жизнь! – Домициан вскочил с кресла и вновь забегал по комнате.- Я не могу закрыть на это глаза. Ты нужен империи, Риму!

– Возможно, мне хочется умереть,- грустно вымолвил Юст.- Я никогда не желал ей зла, но она, видимо, полагает, что я слишком плохо с ней обходился. Это ужасное ощущение, Домициан.

– Умереть, чтобы ублажить свою развратную женушку? Юст, это попросту глупо. Разведись с ней,

предъяви доказательства ее измены и попыток тебя отравить. Это не просто домашняя ссора, это мерзкое злоумышление против семьи, против основы основ, против всего того, что свято для Рима.- Ударив сжатым кулаком по ладони, сын императора встал у постели и громко спросил: – Кто ее любовник? Тебе это известно?

– О да,- Юст молитвенно сложил руки.- Я ценю твое внимание к моим семейным проблемам, мой друг, но позволь мне разобраться с ними так, как я сочту нужным.

– Нет! – заорал Домициан. Его крик испугал стоящего за дверью раба, и тот сунулся в комнату. Домициан коротко выругался.

– Поди прочь,- мягко сказал Юст прислужнику, пытаясь скрыть раздражение. Он сумел подвести беседу к весьма важному повороту и досадовал на заминку.- Когда со мной молодой цезарь, никому из домашних не следует нас беспокоить.

Раб убрался. Домициан закусил губу.

– Злодеяние должно быть наказано. Взять армянина, с каким ты хотел меня познакомить. Его убийца так и не найден. Это позор.

– Возможно, ученого убил кто-нибудь из аренных рабов. Многие из них были взволнованы гибелью своих сотоварищей. Ему не следовало заходить под трибуны.- Втайне Юст был доволен этим стечением обстоятельств. Арашнур знал слишком многое о его тайных планах, чтобы оставаться в живых. Он вполне мог донести на своего временного союзника в случае возникновения между ними каких-либо трений, и, чтобы вывернуться, Юсту пришлось бы доказывать, что армянин никакой не ученый, а персидский шпион.- Жаль,- добавил сенатор с лицемерной печалью.- Он был так молод.

– Да, жаль,- холодно согласился Домициан.- Впрочем, сейчас речь не о нем, а о твоей преступной супруге.

– Эта тема весьма мучительна для меня,- пробормотал в притворном смущении Юст, очень довольный, что его понуждают продолжить беседу.

– Ты сказал, что знаешь, кто делит с ней ложе.- Домициан снова сел и подался вперед.

– Сам я ничего не видел, но за ней какое-то время следил мой библиотекарь, грек. Согласно его отчетам, этот человек навестил Оливию дважды.- Сенатор потер лоб.- Ситуация скользкая. У него влиятельные друзья.

– Влиятельнее твоих? – надменно спросил Домициан.- Кто же он – уж не дружок ли моего старшего братца?

– Он действительно знаком с твоим братом,- подтвердил Юст, понимая, что соперничество между Титом и Домицианом может сыграть ему на руку.- Тит, насколько я знаю, высоко ставит его.

– Естественно,- усмехнулся Домициан.- Римлянин, опустившийся до сожительства с иудейкой, будет смотреть сквозь пальцы на шашни других римлян.

– Этот человек не римлянин,- очень спокойно произнес Юст, искоса наблюдая за собеседником.

– Не римлянин? Тогда кто же? Неужто какой-нибудь чужестранец? Патрицианка опустилась до связи с иноплеменником? Я не верю своим ушам!

Не давая Домициану снова взвинтить себя, Юст быстро сказал:

– Этот человек – Ракоци Сен-Жермен Франциск.

– Франциск? – Домициан порывисто встал.- Ты говоришь, Франциск? Но ведь не было даже намека. Значит, он – любовник твоей жены? – В глазах молодого цезаря читалось явное замешательство.- А впрочем… почему бы и нет, если он хороводится с Титом.- Эти слова прозвучали как приговор. Домициан повернулся к Юсту.- Когда они познакомились? Как?

Юст не торопился с ответом.

– Впервые они повстречались на банкете у Тита Петрония Нигера. Тот принимал Нерона. Франциск тоже был приглашен.

– Петрония давно нет в живых. Ты хочешь сказать,- снова повысил голос Домициан,- что твоя жена спит с этим мужчиной уже… сколько там? Около семи лет?

– Не знаю,- пролепетал Юст, передергиваясь от очевидности вывода.- Не знаю, но очень возможно, что это и так.

Домициан вдруг успокоился. Он перестал метаться по комнате и сел на постель.

– А знаешь ли ты, что против него велось следствие, которое было приостановлено? Одного из капитанов Франциска поймали на незаконном провозе зерна. Будучи в то время префектом, я сам принимал решение по этому делу.- Домициан ухмыльнулся.- Незавершенное следствие можно возобновить. Чужеземец, владевший группой мятежных рабов и занимающийся контрабандой должен заставить отца призадуматься.- Он просиял.- Если его убрать с дороги, твоя супруга останется в одиночестве и вряд ли пойдет на решительные шаги.

Не стоит слишком легко соглашаться, напомнил себе Юст.

– Идея таит подводные камни. Мне не хотелось бы раздувать этот скандал.

– Юст, Юст,- проникновенно сказал Домициан,- твоя жена тебя же бесчестит. Почему ты не решаешься с ней развестись? Отец расположен к тебе, он не прочь с тобой породниться…

– Я думаю о разводе,- медленно произнес Юст.- И как-то даже о том обмолвился в беседе с твоим отцом. Но… чрезвычайно трудно заставить себя пройти через это. Я не хочу причинять ей боль.- Он откинулся на подушки.- Ладно, Домициан. Твои доводы убедительны. Озаботься тем, чтобы преторианцы вновь присмотрелись к Франциску и, если вскроются новые обстоятельства, лишили его возможности общаться с моей женой. Эта связь… пятнает ее. Возможно, наши добрые отношения опять восстановятся.

– Не обманывай себя, Юст,- поморщился Домициан.- Самое для тебя лучшее – избавиться от нее. Она уже не сойдет со скользкой дорожки. Посели ее в каком-нибудь тихом поместье, когда удалишь от себя.- Младший сын императора старался говорить рассудительно, но в голосе его вновь зазвучали резкие нотки.

Юсту хотелось смеяться. Поместье Оливии не понадобится. Нет никакого резона оставлять в живых тех, кто может тебе навредить. Заключения лекаря, письменных показаний секретаря, а также устных свидетельств рабов, охранявших дом Клеменсов, будет достаточно для установления ее непреложной вины. Если суд обойдется с преступницей мягко, имеется достаточно других способов, чтобы заставить Оливию навек замолчать.

– Я подумаю, друг мой, о том, как все устроить, но ты должен понять, что мужчина в моем возрасте склонен прощать многое молодой и красивой жене.

Домициан с сомнением покачал головой.

– Подобное попустительство способно вызывать лишь презрение в тех, кто его удостаивается. Поразмысли над этим.- Он передвинулся к изголовью постели.- Ты нужен мне, Юст. Я расстроен тем, что ты нездоров, и, если болезнь повторится, приложу все усилия, чтобы жену твою допросили с пристрастием. Тебя, кажется, умиляют ее живость и красота? Так разведись с ней, пока дознаватели не лишили ее этих достоинств! – Похлопав сенатора по плечу, сын императора встал и вышел из комнаты.