части, занятой войсками Климова). Здесь тоже договорились «по-джентльменски». Климовцы оставили местности населённые болгарами (а заодно татарами и турками), которые были заняты болгарскими войсками, а взамен болгары отступили из русских и гагаузских поселений по ту сторону фронта, незамедлительно занятых климовцами.

Учитывая, что поселения эти выходили либо к морю, либо на Дунай, связь с ними не доставляла особых неудобств. Надо сказать что болгары, заполучив Добруджу, немедленно призвали всех местных татар и турков и отправили их на службу союзнику-султану, как они поступили с турками и в самой Болгарии, после частного разговора Климова с болгарским генералом Савовым, посетившим полковника инкогнито, для заключения того самого «джентльменского соглашения» по Добрудже. Михаил не забыл, как в XXI веке проститутское правительство Болгарии, служившее не своей стране, а Вашингтону и Брюсселю, держалось с помощью голосов турецких депутатов, хотя большинство болгар голосовали против него.

Так что подкинув генералу Савову идею сокращения нелояльного населения в Болгарии, Климов действовал по принципу: «Турке гадость — на сердце радость». Болгарские политики особо и не скрывали свои надежды, что оказавшиеся в турецкой армии болгарские турки и помаки, как и добруджанские турки и татары, полягут в боях с Антантой, после чего их семьи, оставшись без кормильцев, потянутся после войны к единоверцам. Тем более что турки и татары в Добрудже остались румынскоподданными, болгарское гражданство им не дали. Болгары при этом ссылались на то, что и в Румынии после освобождения от турков, не дали гражданство евреям. И вообще, чего стесняться после этнической чистки в Восточной Фракии в 1913 году, когда турки выгнали оттуда (как и с южных берегов Мраморного моря), всех болгар (кому повезло остаться живыми)?

Дальше всё было делом техники. Сначала в контролируемых Климовцами районах Добруджи провели плебисцит, на котором местное население почти полностью (исключением были немногочисленные румыны, а также местные служившие чиновниками при румынской власти, и часть богатеев) проголосовало за присоединение к России. Голосование было ожидаемым, учитывая, что румынская власть четыре десятилетия зарекомендовала себя в тех местах очень плохо, грабя и притесняя нацменьшинства Добруджи, проводя насильственное орумынивание, притесняя местные языки. А тут русские-липоване возвращались домой, да и гагаузы воссоединялись с соплеменниками в Бессарабии, которым в России жилось куда лучше чем в Румынии, да и Болгарии. Затем Климов, как Комиссар по внешним делам Новороссийской Социалистической Республики, потребовал у Румынии признать результаты референдума в обмен на возвращение Бухаресту земель между Прутом, Жижией и Бырладом, угрожая в случае отказа просто аннексировать и их. И попробуйте домнулы их вернуть! Разве что перелетев через новые австрийские границы.

Фердинанд, его министры и депутаты не могли себе позволить новых потерь территории (и без того после подписания Бухарестского мира в Румынии начал закипать народный гнев по поводу «величайшего унижения нации, какого не бывало и при турках!», и только присутствие оккупационных войск его сдерживало. А тут возвращение пары кусков румынской земли, можно было подать как маленькую, но победу!

Подписание договора с румынами состоялось в конце мая в Кишинёве (Климов намеренно выбрал этот город, чтобы подсыпать дополнительную соль на раны мамалыжников, ещё совсем недавно видевших и Кишинёв и всю Бессарабию частью своей "Романиа Маре", то бишь Великой Румынии, от которой теперь осталось только разбитое корыто). В качестве предварительного условия сделки полковник потребовал выдать всех молдавскорумынских националистов из самозванного Сфатул Цэрия (Краевого Совета), продавшего Бессарабию Румынии.

Румыны сначала отнекивались, но когда Климов пригрозил прекращением переговоров и немедленной аннексией занятых районов, согласились, в обмен на то что полковник согласился не требовать выдачи военных преступников из числа румынских военных, вроде коменданта Кишинёва Мовилэ, отметившегося расстрелами мирных жителей выступавших против румынской оккупации.

Председатель Сфатул Цэрия Ион Инкулец, его зам и главный идеолог Сфатул Цэрия Пантелеймон Халиппа (открыто заявлявший: «Мы, потомки римлян — раса завоевателей идущая на Восток!»), председатель Совета Государственных Директоров (правительства объявленной самозванцами Молдавской Демократической Республики) Пантелейфмон Ерхан, их подручные Константин Стере, Думитру Чупряну, Петру Казаку, лидер прорумынской Молдавской Национальной Партии и автор гимна «независимой Молдовы» Павел Геря и прочие, были доставлены на пароходе в Измаил и оттуда поездом перевезены в Кишинёв, где состоялся суд.

Судил Сфатулцэриевцев трибунал выбранный жителями Бессарабии, чьи близкие были убиты румынскими оккупантами. В Бессарабии все повторяли слова Климова сказанные в интервью газете «РОД»: «Ни у кого нет таких прав судить самозванцев, как у этих людей!»

Приговор трибунала был ожидаемым — «за предательство народа Бессарабии и прислужничество румынским оккупантам», все были приговорены к казни и повешены на фонарях и телеграфных столбах вокруг здания, где заседал Сфатул Цэрий. Немного задержался только архимандрит Гурий, в миру Георгий Гроссу, благословивший Сфатул Цэрий и ставший в его правительстве директором Культов. Этого тоже приговорили к казни, но чтобы не осложнять отношения с верующими, прибывшее из Одессы церковное начальство сначала его расстригло «за предательство Церкви и паствы» (Гурий планировал стать митрополитом Бессарабии, переметнувшись под церковную власть Бухареста, так что иерархи РПЦ были беспощадны), после чего экс-попяру повесили на пограничной станции в Унгенах. Семьи повешенных предателей выслали навсегда в Румынию, как и всех сторонников запрещённой Молдавской Национальной Партии, тоже с семьями. Полковник Климов удовлетворённо прокомментировал:

— Ну вот, румынствующих в Бессарабии зачистили всерьёз и надолго! — и добавил непонятную фразу: — Надеюсь, румынская шлюха Санду в Кишинёве теперь не появится...

Кто такая румынская шлюха Санду, и почему полковник не хотел её появления в Кишинёве(где, вообще-то, хватало жриц Венеры, в том числе и приехавших из Румынии), дознаться так и не смогли....

По Кишинёвскому мирному договору, Румыния признала переход к России Дельты Дуная и мест в Добрудже населённых Русскими-липованами и Гагаузами. За это ей вернули земли по берегам Прута. Правда, там не было никаких румынских войск и даже полицейских, и провести их через территорию отошедшую к Австрии было затруднительно, а потому австрияки сразу ввели туда свои войска «во избежание анархии» (видимо что-то пронюхав про передачу климовцами местным социалистам трофейного румынского оружия).

В Бухаресте, куда из перешедших к Австрии Ясс переехали король и правительство, подумали-подумали, да и решили поменяться с Веной, отдав ей возвращённые Климовым земли Западной Молдовы, за что Австрия вернула Бухаресту восточную часть Олтении, между реками Олт и Жиу. Правители подавали всё это как «дипломатическую победу» и «возвращение части Родины».

В ответ осмелевшие румынские социалисты и попораны (местная разновидность эсеров) заявляли, что «Обанкротившая власть прикрывает фиговым листком "дипломатических побед"