Какая-то часть меня, в глубине души, понимала — логическая часть меня, к которой я редко прислушивалась. Та же часть меня, которая, по-видимому, оставила меня на произвол судьбы.

— И если ты думаешь, что я способен делать что угодно с кем угодно, то ты, очевидно, не обращаешь внимания ни на что.

С трудом сглотнув, я сделала шаг назад, потом ещё один.

— Ты сводишь меня с ума, — сказал он, прищурившись. — Глядя на тебя сейчас, я могу сказать, что какая-то часть тебя всё ещё не знает этого.

— Я…

Это всё, что мне удалось выдавить. Зейн двигался так быстро, что я даже не могла уследить за ним, вероятно, не смогла бы, даже если бы у меня были хорошие глаза. Он был в одном месте, и вдруг его руки оказались на моей талии. Он поднял меня, и в мгновение ока моя спина оказалась прижатой к прохладной цементной стене.

Затем его рот впечатался в мой, и в этом поцелуе не было ничего медленного или неуверенного в том, как его губы двигались по моим. И мои губы раскрылись для него. Звук, который он издал, согрел мою кожу, и я просто отреагировала так, как хотела, нуждалась. Я поцеловала его в ответ. И поцелуй был… О, боже, это было всё, потому что я не хотела мягкости или вопросов. Я хотела этого. Сильно. Быстро. Мокро. Он целовал меня так, словно тонул, а я была воздухом, и я не была уверена, что меня когда-либо целовали так. Даже он сам. Я даже не знала, что можно так целовать.

— Извини, — сказал он. — Я забыл, что целоваться запрещено.

У меня не было слов.

— То, что я не должен хотеть тебя, не означает, что я перестал хотеть тебя, — сказал он. — Только потому, что то, что я чувствую к тебе физически, не должно означать чего-то большего, это не значит, что я перестал хотеть тебя. Это не изменилось.

Его слова были поразительной смесью тепла и холода, когда его рот снова нашёл мой. Я хотела услышать это от него. Нуждалась в этом, потому что чувствовала себя хорошо, тепло и правильно. Но его слова также принесли с собой шок от холодной реальности.

Он не должен был этого делать.

И я тоже.

Всё это казалось чем-то большим.

— Ты хочешь этого? — спросил он хриплым голосом. — И это не изменилось?

— Нет, — призналась я. — Никогда.

Его губы снова были на моих, его поцелуи напоминали длинные глотки воды, и я хотела большего. Я хотела слишком многого. Прервав поцелуй, я откинула голову к стене, и моё сердце бешено заколотилось.

— Правила…

Зейн последовал за мной, преодолевая небольшое расстояние. Его губы коснулись моих, посылая тугую дрожь по моей спине.

— К чёрту правила.

Мои глаза расширились, когда в горле защекотало от смеха.

— Зейн.

— Что? — его лоб коснулся моего, а руки крепче сжали мои бёдра. — Следовать правилам никогда не приносило мне пользы в прошлом. Всё, что я когда-либо делал, это следовал правилам.

Его кожа горела под моими руками, когда я смотрела на него.

— Я почти уверен, что работа с демонами это противоположность следованию правилам.

— Вот именно. Когда я, наконец, нарушил эти правила, по большей части из этого вышло только хорошее.

Мне было интересно, что он имел в виду под «большей частью».

— Были и другие правила, которым я предпочёл бы никогда не следовать. Правила, которые не служили никакой другой цели, кроме как контролировать меня.

— Но мой отец…

— Мне всё равно, — сказал он. — Ничего не случилось ни в прошлый раз, когда мы целовались, ни когда мы делали больше этого. Ничего не произошло до связи, и ничего не произошло после неё. Мы оба всё ещё здесь.

— Да, но это ничего не значит.

— Сколько существует правил, которые не имеют абсолютно никакого смысла, — рассуждал Зейн, и я не могла ответить, потому что было много правил, которые были шуткой. Он усмехнулся, и этот звук пронзил меня. — Не могу поверить, что ты настаиваешь на соблюдении правил. Обычно всё наоборот.

Мои губы дрогнули.

— Может быть, сегодня день наоборот?

— Может быть…

Его руки сжались на моих бёдрах, а затем он поднял меня ещё выше. Инстинкт заставил меня схватить его за плечи и обхватить ногами за талию. Наши тела были выстроены самым интересным образом… а потом он прижался ко мне так, что моё дыхание перехватило.

— А может быть, иногда следовать правилам это неправильно.

— Может быть, — повторила я.

Моя кожа гудела от прикосновения, когда я провела рукой по его шее, к челюсти. Щетина задела мою ладонь, когда мои глаза изучали его лицо. С такого близкого расстояния каждая деталь его лица была поразительно ясна.

— Может быть, ты и прав.

Одна сторона его губ приподнялась.

— Я всегда прав. Неужели ты этого ещё не поняла?

Ухмылка растянулась у меня на губах, а затем исчезла, когда моё сердце загрохотало в груди с тоской, которая заставила меня чувствовать, что моя кожа расколется вместе с ней. Зейн был прямо здесь, где я хотела его, где я провела бесчисленные моменты, желая, чтобы он был со мной. Теперь, когда он был рядом, это казалось невозможным и в то же время неизбежным.

Его рука скользнула вверх по моему боку, остановившись чуть ниже груди. Каждую клеточку моего тела, казалось, закоротило, как будто я была проводом под напряжением.

Я хотела Зейна.

Да, это было физически. Моё тело горело для него — для его прикосновения, для его простого присутствия. С каждым днём, когда мы были рядом, становилось всё труднее и труднее игнорировать почти непреодолимую потребность, но это было больше, чем физическое желание. Это был он, всё, что касалось Зейна. Его юмор и ум. Его потребность защищать тех, кого другие не считают достойными защиты. То, как он иногда смотрел на меня, как будто я была самым важным существом из когда-либо существовавших. Это было даже в том, как я знала, что он любил Лейлу, был ранен её потерей, но всё ещё хотел, чтобы она была счастлива с Ротом. Это были мгновения. Когда он позволил себе уйти, выскользнул из роли Стража и Защитника, чтобы просто быть Зейном. Это был тот ужин и те ночи, когда он был со мной, чтобы отогнать кошмары. Это были моменты, когда он помогал мне забыть о Мише.

И всё это… пугало меня, потому что я была напугана… Я влюблялась в него, а это было запрещено. Даже если бы это